Прав ли министр Мусин? Постскриптум о правде, которая выходит кривдой

Редакция Baigenews.kz публикует мнение аналитика Бейбита Саханова.

В преддверии 30-летия независимости Казахстана мы окинули с высоты орлиного полета этапы создания отечественного е-правительства, полюбовались его умными достижениями, разобрали технологические проблемы дальнейшего апгрейда, стряхнули пыль с цифровых скелетов отечественной IT-отрасли, а также призвали к полному освобождению софтверной отрасли страны от налогов.

Но остался вопрос, который выходит за рамки нашего материала и требует специального пояснения.

Приведенный в шестой части нашего технического расследования разбор ситуации с досадной промашкой метра казахстанской журналистики Вадима Борейко навел на определенные размышления, которые пришлось вынести за скобки. Опубликованная в ютуб-канале "Гиперборей" 26 сентября видео-беседа с руководителем ТОО "Робокасса" Владимиром Джабаровым была крайне односторонней и тенденциозной.

Речь шла о ситуации с пресловутым меморандумом со Сбером. И если прислушаться к аргументации собеседника Вадима Николаевича, то понимаешь, что подход главы отечественной "Робокассы" к этому вопросу как к обычной купле-продаже, например, какой-либо недвижимости — говорит о непонимании им специфических технических нюансов вопроса (хотя в данном видео его позиционируют как IT-эксперта). А приведенная в качестве "сенсации" цифра в два триллиона тенге (еще не утвержденный бюджет нацпроекта на цифровизацию), вызывает странное удивление видавшего и не такие циферки Вадима Николаевича (как будто он не в курсе, что общие статьи расходов в бюджете страны определяются в триллионах тенге). И ведь он мог запросто, как бывалый журналист, провести фактчекинг, плюс свериться с несколькими экспертами. И увидел бы, что этот нацпроект уже давно обсуждался правительством и был одобрен президентом. Да и цифры соответствуют статусу нацпроекта, содержание которого базируется на принятых плановых документах. Но этого-то и не было сделано.

Когда принялся выяснять почему так случилось, то понял, что сняв свой джентльменский котелок, Вадим Николаевич ещё с лета 2021 года, раззадорившись, послал в ...опу "надуманные стандарты журналистики" и с азартом окунулся в "субъективное блогерство". Если пройдете по ссылке, то откроется его большое летнее интервью Азаттыку, где он сие говорит прямым текстом, посылая всю нашу казахстанскую журналистику по известному адресу. Вот только смущает, что свой ютуб-проект уважаемый аксакал продвигает скорее как рупор гражданской журналистики — какая-то нестыковка выходит и сумбур с его ценностными приоритетами.

Если это был бы просто блогер, то проще было бы списать всё на отсутствие журналистской культуры. Но данная техническая (или все же этическая?) промашка одного из самых заслуженных и именитых мастеров казахстанского пера, по сути, стала показательной для всех, кто пытается хоть как-то сохранять и лелеять культуру публичного слова, когда важен поиск "золотой" середины в бурных общественных дискуссиях.

В конце концов, кто если не журналист, сможет быть хрупким гарантом хоть какой-то объективности в наше непростое время, когда вокруг одни фейки, "страшные сенсации" и деспотизм кибербуллинга. И речь вовсе не о том, чтобы публично укорить уважаемого и любимого нами "гиперборея" (дай Бог ему новых видео-бесед, но только с большей степенью объективности!). Текст, который вы прочитаете ниже, есть просто ничто иное как памятка самому себе о том, зачем журналисту (да и блогеру!) нужна совесть и голова на плечах.

О стиле полемики и диктатуре совести

В свое время агрессивной риторике писателя Александра Солженицына мягко, но цепко и настойчиво возражал российский культуролог Григорий Померанц, отмечая, что на тернистом собственном опыте пришел к важному выводу о том, что "стиль важнее предмета полемики". Потому что "дьявол начинается с пены на губах ангела". Но до душевной глухоты увлеченного своими умопостроениями Александра Исаевича, который в свое время без обиняков в 1990 году назвал Казахстан "среднеазиатским подбрюшьем России", это "не проняло" да и не могло уже. Старики редко апгрейдят свое сложившееся мироощущение, тем более нобелевские лауреаты.

Моего деда-фронтовика Кали Саханова дважды исключали из партии (слишком часто заместитель председателя райисполкома Зерендинского района Кокчетавской области, а затем председатель овцеводческого колхоза, был не по-восточному прямолинеен в общении с высоким начальством). И дважды он сам добился восстановления в рядах КПСС. Второй раз — путем личного приема у руководства страны в Кремле. Правда, в итоге, в знак очередного протеста ушел с руководящей должности в рядовые чабаны, образцово пас овец до своей пенсии, пользовался большим уважением как среди коммунистов, так и среди простого народа.

Так вот, дед мой не отличался толерантностью к двум вещам: некомпетентности и несправедливости. И я до сих пор помню его непередаваемую реакцию при слове "Солженицын", которое было произнесено в разговоре с его аксакалами-друзьями (я застал эти разговоры, будучи 7-летним пацаном, также любил смотреть по вечерам вместе с дедушкой телепередачу "Международная панорама" или играть с ним в шахматы).

Тёртые жизнью фронтовики-коммунисты не любили, а точнее, презирали Солженицына не только за предательство, но и за малодушие. Он предал и обернулся бородатым и мстительным фанатом ярого антикоммунизма, хоть и пытается защищать его перед казахами маститый казахстанский журналист Виктор Шацких (в свое время был главредом еженедельника "АБВ", в котором трудился упомянутый ранее журналист Вадим Борейко). Но вот насколько этично сравнивать страстного и закованного в доспехи "рыцаря правды" Александра Исаевича со степной, медитативной и распахнутой настежь широкой душой Абая?

Я лично понял, за что Солженицына невзлюбил мой дед, кстати, весьма подкованный в политэкономии (в свое время окончил Высшую партийную школу в Алматы), когда прочитал статью вермонтского затворника под мессианским названием "Как обустроить Россию", вышедшую в виде приложения к "Комсомолке" в 1990 году. В ней, да ряде других произведениях, его конъюнктурная субъективная полуправда (а местами и откровенная историческая дезинформация) безапелляционно и по-хамски плюёт на любые иные мнения, не говоря уж "о каких-то там казахах". Дело просто в ловкачестве и затачивании всего подручного материала на одну цель, и тут Солженицын и небезызвестный Макиавелли ("цель оправдывает средства"), к сожалению — два сапога пара.

И как после этого он может называться великим и призывать к жизни "не по лжи"? Талантливый, дюже одаренный писатель — да. Но явно не дотягивает до универсального, подлинно русского духа Толстого (тот порой в делах домашних хоть и проявлял крутой нрав, но в своем публичном творчестве он себе такого не позволял, творческая совесть у человека была). Ведь идея непротивления злу насилием не на пустом месте появилась. Толстого нужно обязательно рассматривать в паре с Достоевским (они органично дополняют друг друга). Оба дали русской литературе, а также всему миру две основные максимы-заповеди: один говорил о приоритете культа человечности в человеке, а другой восславил красоту и ее поиск как смысл жизни — красоту нравственности, поступков, прежде всего — и в жизни, и в творчестве.

У меня к вам, Вадим Николаевич, чисто технический вопрос: не ведёт ли ваша страстная и принципиальная односторонность, нет, не к пресловутой дьявольской пене, а — к до конца не осознанному элементарному ловкому одурачиванию подписчиков вашего канала? За какую теперь свободу призываете? За свободу журналистского бескультурья, когда чем больше хейта, тем лучше? Но ведь вы такое загибали на страницах "Времени", что сердце трепетало от вашей умной иронии и мягкого юмора. Какой-такой творческой цели вы стали невольно подчинять все имеющиеся средства? Насколько это этично? Этот вопрос обращаю ко всем казахстанским блогерам — как часто вы советуетесь со своей совестью, перед тем как нажать кнопку "опубликовать"?

О грантах стараюсь молчать. В конце концов, ни один из западных фондов не рекомендует поступаться своей совестью. Можно вполне жить на гранты и быть в ладу с самим собой.

Совесть, к сожалению или счастью, совершенно недемократична. Если она и существует, то только в форме диктатуры, когда просто приходят к банально ясной формуле: "Не могу иначе!" Причем, это та диктатура, которая появляется после апофеоза демократии, когда выслушан каждый голос, а сам вопрос изучен глубоко и всесторонне. Именно диктатура совести двигала и Солженицыным, но похоже, по мере полета на гребень славы, мощный поток этой диктатуры сменился на тоненький ручеёк. Такая вот, вышла, техническая промашка, недолёт, так сказать.

"Синдром моськи" приносит больше вреда

Помнится, в 1991 году я, тогда алматинский студент, был одним из первых успешных распространителей газеты "Караван", лично сам Борис Гиллер в полуподвале на проспекте Коммунистическом принимал меня на работу. А уже в 1999 году я стал первым столичным собкором республиканской газеты "Время" (вы тоже работали в ней, Вадим-ага). В газете под громким девизом "За вашу и нашу свободу!" были собраны суперпрофессионалы, акулы казахстанского пера. Но вот, запашок страстного ехидства по отношению к любому маломальскому успеху властей по созиданию новой столицы меня коробил.

От меня ждали преимущественно сенсаций на потеху массам. Но пафосное понимание "универсального журналиста" по Рэндаллу у меня вызывает отторжение какой-то излишней суетливостью. Журналист не должен уподобляться моське, лающей на слона, даже если слон забрался в посудную лавку. Это, по меньшей мере, глупо, лучше позвать профессионального погонщика слонов для исправления ситуации.

"Синдром моськи" приносит больше вреда, чем пользы. Например, когда журналист не желает вникать в технические детали и бэкграунд конкретной ситуации, а желает с пылу с жару выдать сенсацию, руководствуясь благими намерениями "изменить жизнь к лучшему"! Но махина state machinery неповоротлива и инертна как слон. По опыту знаю, что некоторые озвученные экспертами меры только через десятилетия начинают "государственными слонами" воплощаться в жизнь. И это нормально, всему свое время, которое может течь то быстрее, то медленнее.

Все зависит от мышления госаппарата, которое наскоками не изменишь. С другой стороны, журналист не должен уподобляться "универсальному солдату", который использует любые средства для достижения "победы". Благо, что у персонажа Ван Дамма случилась незапланированная осечка, позволившая подключить голову и сердце. Дракона надо не убивать, а понимать, прежде всего. И действовать не из чувства мщения или злобы, а из сердца понимания.

Ситуация как редактор жизни

Я лично понимаю смысл информации скорее по-восточному, чем по-западному. Поэтому не мудрено, что не прошло и двух месяцев после открытия газеты и её рекордно быстрого триумфального рыночного успеха (первый номер вышел в мае 100-тысячным тиражом и разошелся на-ура!), как я ушел из редакции по собственному желанию. Потому что почувствовал себя несвободным.

Журналист, думаю — это, прежде всего, приемник и обработчик общественной совести, которая и является самым первым и важным источником информации. И эта совесть говорит мне, что конкретно на этот раз многие колкие нападки на власть предержащих по поводу договоренности со Сбером несправедливы — их корни во многом коренятся в элементарной тематической и инженерной некомпетентности многих блогеров.

Да, они красивые, умные и критически мыслящие (порой читают старика Хэма), совестливые — через дорогу помогут перейти старушке. Но, как выясняется из их задорных постов, очень часто совершенно не в теме. Иными словами, приемник совести у них, может быть, и работает, но вот добросовестная обработка данных нередко хромает на обе ноги.

Тибетского ламу Чогьяма Трунгпу как-то спросили: "Кто ваш гуру?" Вопрос, казалось бы, простой, стандартный. И ответ обычно тибетские ламы тоже дают стандартный: что-то вроде "моим учителем является лама такой-то". Но ответ Чогьяма, запечатленный в одной из его книг, помню, меня поразил: "Мой гуру — это ситуация". Он из тех людей, кто действует, обстоятельно разобравшись в ситуации, отодвинув для начала все свои стереотипы и привычные алгоритмы действий в сторону. Всегда есть возможность нахождения "золотого" решения проблемы, идеального, я бы сказал, небесного варианта для каждой реальной конкретной ситуации, когда и волки сыты, и овцы целы. Все остальное — от лукавого.

И было бы очень хорошо, если хотя бы один из прочитавших эти строки взял бы за правило сначала разобраться как можно глубже в любой сложившейся проблеме, а потом только действовать.

Всё что мы знаем, есть не более, но и не менее, чем информация. И мы сами являемся ходячей информацией. И можем только время от времени корректировать или редактировать информацию нашего существа в зависимости от входящей и исходящей корреспонденции. Но для этого надо ее прочитать и осмыслить. И уже потом публиковать свою информацию в виде поступка, либо какого-то проявления своего творчества.

Не публикуйте то, что не прошло редактуру осмысления. Все-таки, нашему Казахстану исполняется целых 30 лет — самая что ни на есть пора зрелости.

А насчет кривды... Знаете, мысль изреченная есмь ложь, только когда реципиент мысли далек от её понимания. А если воспринимающий мысль способен прочитать исходный код этой мысли, провести ее реконструкцию, если он переварит её со всеми её потрохами... То тогда мысль изреченная становится правдой. И тютчевский афоризм тут уже перестаёт выглядеть непоколебимой константой.

Навигация: 1-я часть, 2-я часть, 3-я часть, 4-я часть, 5-я часть, 6-я часть, Постскриптум.