BBC рассказала истории переехавших в Казахстан россиян

Два месяца назад через многочасовые очереди в Казахстан прорвались около 400 тысяч россиян. Журналисты русской службы Би-би-си отправились в Казахстан, чтобы поговорить с уехавшими и теми, кто встретил их на новом месте, передаёт BaigeNews.kz.

Издание опубликовало несколько историй тех, кто решился сменить место жительства из-за мобилизации.

Еще недавно Дыгыл, оперативник погранслужбы ФСБ на Алтае, не мог представить, что окажется в Алматы и будет работать психотерапевтом онлайн. О службе он мечтал с юности. Вырос в Тыве, поступил в московский Голицынский погранинститут ФСБ. Там получил специальность психолога и в 2014 году отправился защищать границу с Монголией в Алтайском крае. О работе рассказывает сдержанно: занимался "ведением агентурного аппарата со всеми вытекающими".

Оказавшись в системе, Дыгыл быстро понял, что "всё построено на трех китах: очковтирательство, шаблонность и формализм". 

Уволившись в 2017-м, через пять лет после начала службы, Дыгыл вместе с женой пытался строить бизнес. Параллельно проходил курсы повышения квалификации и в итоге стал работать по институтской специальности — психологом.

Именно жена уговорила его уехать от мобилизации: "Ты мне мертвый не нужен. И детям ты мертвый не нужен".

Дыгыл и сам не собирался "за ленточку": "Не хотел бы никого убивать и сам бы не хотел быть убитым за идеалы тех, чьи взгляды противоположны моим. Я бы не хотел быть участником этого преступления". С мыслью "за родину надо жить, а не умирать" уехал в Алматы.

bbc.com

К такому выводу пришли и его соотечественники. По разным оценкам, после 21 сентября из России уехали около 700 тысяч, а то и миллион человек. Из них 400 тысяч въехали в Казахстан, говорят в местном минтруда.

"Ваших тут много"

В синюю дорожную сумку 24-летний Магомед Гайсаев сложил в основном книги. Гиппократ, "Этика и общая медицина", "Тайная мудрость человеческого организма" сбежавшего от советской власти во Францию Абрама Залманова, учебники по педиатрии и психотерапии.

С этой сумкой Гайсаев, врач-педиатр из Ростова-на-Дону, 25 сентября сел в поезд до Оренбурга. Через два дня он уже был в степи возле КПП. Тысячи людей ждали своей очереди, разложив на пожухлой траве рюкзаки и туристические коврики.

Магомед выпустился из Ростовского медуниверситета вскоре после начала войны. Устроился участковым педиатром в поликлинику, где принимал детей беженцев из Донецкой и Луганской областей. "Сердце разрывалось на куски, не мог нормально дышать. Как будто воздух сдавливался". А через несколько месяцев и сам стал переселенцем.

Фото: bbc.com

За сутки в плацкарте до Оренбурга Магомед познакомился с соседом. Тому уже пришла повестка, и он воодушевленно рассказывал, как пойдет на фронт. Магомед начал рассуждать, что если бы сам поехал, то только "лечить, а не калечить людей".

Молодой врач едва успел обогнать свою повестку. Когда мать обнаружила ее в ростовском почтовом ящике, он уже из казахстанского Актобе рассылал резюме по чатам для релокации медиков.

Тем же занимались сотни его коллег. Би-би-си поговорила с акушером из Подмосковья, анестезиологом-реаниматологом из центра медицины катастроф в Нижнем Новгороде, семейной парой врачей — психиатром и детским лором из Санкт-Петербурга. Все они сбежали от мобилизации - медики попадают под нее как военнообязанные — именно в Казахстан. Здесь легко подтвердить диплом и работать по профессии.

Рассказать о судьбе новых эмигрантов хочет каждый таксист, в машине которого мы оказываемся. "Ваших тут много. Как отличаю? Вы всегда картой платите, у нас так не принято". В крупных городах, Алматы и Астане, приток россиян действительно ощущается. Заказываем пиццу — курьер рассказывает, как сбежал от мобилизации из Бурятии. Стоим на остановке — маршрут до центра спрашивает, как быстро выясняется, бывший пилот "Аэрофлота" из Башкирии.

Казахстан стал главным направлением для побега по очевидным причинам: наземная граница протяженностью 7,5 тысячи километров, россиян пускают по внутреннему паспорту, можно спокойно жить три месяца, а потом получить вид на жительство.

Для многих это первая, максимум вторая заграничная поездка. Магомед впервые в жизни полетел на самолете из Актобе в Алматы, где нашел работу педиатром. 

Программист Никита из Бурятии давно мечтал уехать из России, но за всю жизнь успел побывать только в Турции.

bbc.com

Когда Путин объявил мобилизацию, Никита гостил у своей девушки в Еравне — район в 300 километрах от Улан-Удэ. Думал отсидеться там, но вечером в деревне начались облавы. Выходить на улицу боялся, через окно смотрел, как сотрудники военкомата и полицейские "буквально из постели" выволокли жителя соседнего дома.

"Здесь я сливаюсь с толпой"

Никита коротко формулирует еще одну важную причину уехать именно в Казахстан: "азиатское население". Бывший оперативник ФСБ Дыгыл прямо говорит, что в Алматы ему комфортнее, чем в России.

В алматинском такси Дыгыл объясняется по-казахски: водитель принимает его за местного. "Это, как и тувинский, тюркский язык, и я уже что-то понимаю, — объясняет он. — Я здесь сливаюсь с толпой".

Бизнесмен Александр Хапатареев — этнический бурят, уже несколько лет живет на две страны, Россию и Казахстан. Он вспоминает рассказы родственника, который в Москве бегал от скинхедов: "Все думал, не дай бог, прибьют, что будет с мамой?"

Бизнесмен Александр из Бурятии шутит, что с начала мобилизации у него "неожиданно появилось много родственников". С сентября он по несколько раз в день звонит казахским друзьям: "Приехал брат, дядя, племянник, надо прописать". Друзья, не задавая вопросов, регистрируют у себя по три-четыре "родственника".

Просьб помочь - с жильём, документами, контактами ведомств — было так много, что Александр создал телеграм-чат: "Ребят, чем смогу - помогу. С жильем проблемы, но, думаю, найдём варианты для вас. Берегите себя".

В поисках "вариантов" Александр колесит по Астане вместе с Александрой Гармажаповой. Шелтер для уехавших планируют открыть на деньги фонда "Свободная Бурятия", но приютить готовы не только бурят. "Фейс-контроль проводить не будем. Пустим всех".

На один просмотр берут корреспондента Би-би-си. Помещение Александру нравится. Непритязательный частный дом, в комнате со светлыми стенами примерно на 30 квадратов — двухэтажные кровати, общая обеденная зона и ряды шкафчиков.

Менеджер уверяет, что в эту "мужскую комнату" поместится 20 человек, и ведёт Александра в соседнюю:

— А это — для девчонок, сюда влезет человек 16.

— Двадцать плюс шестнадцать — это тридцать шесть. Округляем до сорока. Ну, а где 40, там и 50! — радостно подсчитывает Александр.

Все переехавшие благодарят Казахстан: не ожидали, что за них здесь так впрягутся.

Олжас, предприниматель из Астаны, называет помощь вынужденным переселенцам "генетически заложенной у казахов функцией". "Бабушка рассказывала, как в 1930-е к ним в деревню привезли ингушей. Первую ночь они сидели буквально в степи, накрывшись ковром. Потом каждая местная семья взяла себе несколько человек. Те удивлялись: пугали, что везут к людоедам, а тут нормальные люди".

Во время сталинских репрессий в Казахстан сослали больше 100 тысяч дальневосточных корейцев, около полумиллиона немцев, десятки тысяч месхетинцев, чеченцев, ингушей, поляков, литовцев - представителей около 60 народов. К середине Второй мировой тут жили больше миллиона "спецпереселенцев" и еще полмиллиона эвакуированных.

Они вспоминали, что местные быстро смекнули: приехавшие — "лишенцы, а не враги", и стали помогать. "Добрый казах в ауле Майбулак, у которого было шесть или семь баранов, постоянно нас угощал", "казахские соседи делились всем, что имели", — рассказывали историкам депортированные поляк и кореянка.

Нынешние переселенцы вызывают у местных не только сочувствие. "Тенге! Ну где, где там буква "э"!? — с сентября казахстанские блогеры пытаются научить россиян правильно произносить название местной валюты. Но главная претензия не в этом — хотя многие признаются, что "слух реально режет".

Россиян обвиняют в росте цен на жилье: по сравнению с ноябрем 2021-го новостройки подорожали на 17%, вторичка — на 27%, а аренда - аж на 54%. Сейчас, судя по сайту с объявлениями "Крыша", в центре Алматы однушку можно снять, в пересчете на рубли, за 40-60 тысяч. Подальше — за 20-30 тысяч. Цены чуть ниже московских, но для местных и приехавших из российских регионов — более чем ощутимые.

Педиатру Магомеду удалось снять в Алматы койко-место в импровизированном общежитии для уехавших от мобилизации. Четырехкомнатная квартира на нижнем этаже пятиэтажки из силикатного кирпича сдается примерно за 60 тысяч рублей. За койку — в комнатах живут по двое — Магомед платит около 11 тысяч.

Местные опасаются и конкуренции за работу: осенью прошлого года через HeadHunter в Казахстане, как писали СМИ, пытались трудоустроиться 17 тысяч россиян, сейчас — около 50 тысяч. В основном это айтишники.

"Работодатели начали косо посматривать на своих сотрудников. Увольняют казахстанца, на его место берут москвича и зарплату ставят в два раза больше, поскольку нанять его считается престижным. Я понимаю, что казах без понтов — беспонтовый казах. Но боссы, здесь вы перегибаете", — негодует в своем TikTok пресс-секретарь фонда Назарбаева Тимур Асылханов.

По его словам, проблема была и раньше ("берут казахстанца и иностранца на одну и ту же должность, иностранцу платят больше"), но стала заметно острее. В серьезные конфликты это недовольство, к счастью, не выливается: в СМИ нет ничего о межнациональных стычках, не слышали о них и собеседники Би-би-си.

Казахстан легко "переварит" сбежавших от мобилизации, уверен директор исследовательского центра Talap и зампред одной из трех парламентских партий страны Рахим Ошакбаев. Из 400 тысяч прибывших в Казахстан после 21 сентября 320 тысяч уже выехали, говорят в местном минтруда. По оценке Ошакбаева, в итоге в стране останется около 10-15 тысяч.

Возможно, кто-то вернется в Россию. Но ни один из собеседников Би-би-си на родину пока не собирается. Программист Никита "не горит желанием" ехать обратно по "объективным причинам": "Не хочу убивать и не хочу умирать". Дыгыл, который раньше мечтал охранять границы России, теперь видит будущее только за ее пределами. Хотел бы увезти детей в США или Канаду, "там перспективы и свобода слова".

Врач Магомед из Ростова-на-Дону тоже сразу понимал, что уезжает надолго. Возвращаться не видит смысла: "Это все равно, что попасть в ад и пытаться там все благоустроить".

И все же надеется, что "история на Путине не заканчивается". "Пройдет 100, 150 лет. Рана затянется, и у российского народа будет шанс".