Женщин не принижали, дочерей берегли. Этнографы рассказали об истинных казахских традициях

Кочевой образ жизни создавал мировоззрение, ценности и обычаи казахского народа. Мальчиков растили в строгости, девочек баловали, считая гостьями в доме. Казахи были против физического наказания детей, так как видели в них продолжение рода. О традициях нации, связанных с темой "мужское – женское", а также взаимоотношениях между джигитом и девушкой, мужчиной и женщиной, отцом и дочерью, свекровью и невесткой – в материале корреспондента BaigeNews.kz.

"Если сломать бесік, род прервётся навсегда"

Этнограф Кумис Касымбаева 35 лет карьеры посвятила работе в музее. И как никто другой знает, что кочевой образ жизни формировал жизненную философию, а следом за ней и традиции казахского народа.

"Жизнь наших предков сопровождали многие трудности и риски: быт в открытой степи, непогода, угроза нападения противников, падежа скота, схватки с дикими животными, круглогодичные переезды – қыстау, көктеу, жайлау, күзеу... Отчасти поэтому казахи очень радовались детям. Считалось, что пока женщина в положении, она находится между двумя мирами, и по-особенному её оберегали. К младенцу относились трепетно, опасными считались первые сутки: мол, злые духи могут забрать его или навредить. Поэтому шумно праздновали рождение – чтобы, как сейчас можно говорить, заполнить дом доброй энергетикой", – рассказывает этнограф.

Стремясь защитить малыша, казахи "придумали" множество обрядов – шілдехана, бесікке салу, ат қою, аузына түкірту, қырқынан шығару, тұсау кесу, сүндетке отырғызу и другие. А для их проведения родители выбирали сильных, красивых, умных, авторитетных людей.

"Бесікке салу – обряд укладывания ребёнка в колыбель. Бесік считается одним из семи достояний казахского народа. Так, народная поговорка "Тал бесіктен – жер бесікке" означала весь жизненный путь человека – от детской люльки до могилы, "земляной колыбели". Существовало поверье, что, если сломать бесік, разобрать полностью, сдать в утиль, сжечь – то есть если он не сломается сам –  род младенца прервётся навсегда. Казахи не разрешали качать пустую колыбель дабы шайтан не уложил туда своего отпрыска. Ну, и для укладывания малыша приглашалась счастливая в браке, многодетная мать. Казахи ведь вообще "ырымшыл", суеверны. Поэтому и на роль кіндік ата и кіндік шеше – дословно "пуповинных" родителей – выбиралась крепкая, образцовая пара. Кстати, популярное сегодня слово "крёстные" в корне неверно", – подчеркнула собеседница.

Она также отметила, что для обряда тұсау кесу готовилась ала жіп – чёрно-белая верёвка, символизирующая жизненный путь, полный добра и зла, света и тени. Пройти его ребёнку желали достойно, уверенно, не спотыкаясь.

"Иногда путы изготавливались из овечьей шерсти. В некоторых старых книгах говорится, что их делали и из кишок животного, зелёной травы. В этом тоже был некое сокральное пожелание – чтобы малыша ждала жизнь в достатке, изобилии, процветании, а род его продолжался вечно", – пояснила Кумис Баймаковна.

"Джентльменский набор" и девичий "свод запретов"

Мальчиков и девочек воспитывали по-разному. Здесь важно отметить, что дети кочевников рано взрослели, и уже в подростковом возрасте – в 13-15 лет – считались совершеннолетними. Мальчикам отводилась особая роль: это наследники, продолжатели рода. Кочевой образ жизни создал "джентльменский набор": воин, добытчик, защитник племени. А значит, сила, выносливость, отвага, трудолюбие. С пяти лет ребятишки превосходно сидели верхом, присматривали за ягнятами, готовили дрова, помогали строить кошару и прочее. Будущих мужчин "создавали" отцы, ведь сыновьям предстояло принять на себя заботы по уходу за скотом, кочевьем, юртой, отвечать за семью, помогать родителям.

"Дочери всегда находились возле матери, – рассказывает этнограф. – На женщине – круговорот хлопот: разводить огонь в печи, готовить еду, следить за порядком в юрте/доме, ухаживать за стариками, смотреть за скотом. Быть гостеприимной хозяйкой и опорой главе семьи. "Встречай гостя как посланника Бога" – стоит ли напоминать, что гостеприимство казахи возвели в культ? Ткачество, войлоковаляние, ковроделие – этими искусствами обязательно владела каждая хозяйка. Сейчас всё есть в магазинах, а тогда приходилось работать вручную, создавая алаша, сырмақ, текемет, киіз и многое другое. И дочери помогали мамам – теребили шерсть, пряли, вырезали узоры, вышивали. Таким образом они рано приучались к рукоделию, хозяйственным делам".

Девочек готовили к роли келин – невестки, будущей хозяйки очага, матери. И в 13 лет они были абсолютно готовы к этой роли.

"Дочь в казахских семьях называли өріс, то есть будущее, развитие, процветание. В этом была её роль – осчастливить в будущем семью мужа здоровым, красивым потомством, заботой и любовью. Приданое – қыз жасауы – начинали готовить рано, лет с шести-семи. Чем раньше – тем лучше, отсюда пословица: "Алтыдан жинасаң асады, жетіден жинасаң жетеді" (начнёшь собирать приданое с шести лет – будет с лихвой, с семи – достаточно)", – пояснила К. Касымбаева.

"Қызға қырық үйден тыйым" – своего рода свод предостережений для будущей хранительницы очага. Он состоит из 40 пунктов, к примеру, перебивать, прогуливаться одной, лгать и завидовать, сидеть раскинув ноги, обнажать интимные части тела... Нравственное воспитание, как говорится, – по умолчанию.

Этнограф подчеркнула, что казахи ценили грамоту и детей отдавали на обучение к аульным муллам. Грамоту постигали и мальчики, и девочки.

"Звон шолп заставлял мужчин замолкать"

Абсолютно неправы те, кто говорит о бесправном, приниженном положении казахских женщин, утверждают этнографы. В переломные моменты истории представительницы прекрасного пола могли наравне с сильным идти в бой, вступиться за честь и достоинство земляка, наказать обидчика. И эта специфика кочевого образа жизни позволяла ей оставаться свободной, открытой. Кстати, видный писатель Акселеу Сейдимбек в своей книге "Мир казахов" пишет, что казахи мусульмане - одни из немногих, кто предоставил женщине свободу, позволив не прятать лица под паранджой и иметь равные права с мужчинами. В этом автор видит особенность национального характера и особое отношение к слабому полу.

А приезжие отмечали, как красивы казашки в национальных головных уборах, – тақия, бөрік, кимешек, жаулық...

"Девочек баловали. Подросшей дочери заказывали красивую одежду и украшения, например, пояс, шолпы. В девичьей поре на её тюбетейке обязательно можно увидеть үкі – перо филина, от сглаза. В длинные косы вплетались шолпы. Сколько мудрости в этих серебряных монетах! Во-первых, считалось, что они способствуют росту волос, оттягивая и тем самым как бы "массажируя" корни. Во-вторых, обязывали держать осанку, ходить красиво, плавно, с достоинством. Только представьте, какая какафония получится, если их хозяйка вдруг побежит. И ещё один важный момент: звон шолп издалека предупреждал джигитов/мужчин о приближении девушки. Они не позволяли себе повышенного тона, неприличных выражений, бранных слов", – прокомментировала Кумис Касымбаева.

Наказывать и тем более бить детей у казахов было не принято.

"Русские путешественники писали: могли пригрозить, дескать, придёт отец – накажет. В этом и авторитет главы семьи. Девочки и вовсе были на особом положении: если отцу не понравилось поведение дочери, замечание делалось строго через мать. Мол, скажи ей то-то и то-то. Дочерей берегли, понимая, что она в доме – гость и скоро уйдёт в другую семью. Неизвестно, какая участь её там ждёт. Поэтому казахи старались, чтобы девичья пора прошла спокойно. Чтобы этого заряда безусловной родительской любви хватило на всю жизнь", – отметила этнограф.

Здесь уместно вспомнить воспетые в национальной поэзии и прозе рыцарские традиции. Чтобы добиться не то, чтобы расположения – всего лишь мимолётного взгляда красавицы, джигит идёт на разные ухищрения, например, через женге (жену старшего брата), подкупая её.

"Калым – это ценз для мужчины"

Сватовство у казахов происходило по-разному.

"Например, "бел құда" – когда семьи договаривались ещё до рождения ребёнка/детей. Или "бесік құда" – в младенческом возрасте, – рассказывает К. Касымбаева. – Будущие жених и невеста могли быть из одного аула или, напротив, родня джигита объезжала селения в поисках девушки из хорошей семьи, что и лицом пригожа, и манерами хороша, и душой красива, и хозяйственна. Которая сможет стать той самой келин, которая принесёт в дом "ырыс" – изобилие, счастье. Свадебные традиции очень красивые, с глубоким философским смыслом. Мы проигрывали часто в музее, как посланец – елші – приезжал на лошади в аул будущей невесты. При этом одна штанина его брюк была заправлена в сапоги, а другая навыпуск. Местные жители сразу понимали цель его визита. Беседа с родителями девушки – издалека, со множеством иносказаний. Отцу невесты вручались подарки. В случае согласия на гонца накидывался шеге-шапан, по которому стороне жениха становилось понятно, что можно готовится к тою".

Калым, по мнению собеседницы, имел глубоко символическое значение. И Кумис Касымбаева, и её столичный коллега-этнограф Жамбыл Артыкбаев акцентируют внимание на искажении понятия калыма. Эта подмена, по их мнению, навязана советской идеологией.

"Размер калыма оговаривался сторонами, зависел он от материального положения семей. В среднем это 47 голов лошадей, могло быть меньше и больше. Так вот нам навязали такую мысль, будто это цена, за которую покупают девушку. На самом деле это ценз. Мужчина, который в состоянии заплатить полсотни лошадей и больше, конкурентоспособен. Он может вести хозяйство, содержать семью. Значит, с ним надёжно. Об этом писали, но немногие – большинство поддержало версию, что казахских женщин покупали и продавали, как товар",  – отметил Жамбыл Артыкбаев.

Высокий калым – это ценз и для невесты, считает этнограф. По его мнению, он говорит о сильном положении женщины в обществе и объясняет отношение к ней мужчины. В то же время этнографы подчёркивают, что порой свадебные обычаи стороне невесты обходились не меньше, а то и дороже.

"Иногда бывало, что қыз жасауы, то есть приданое, если оно роскошное, стоило больше, чем те же 47 лошадей. Появляясь в ауле жениха, считайте, она уже имеет собственную квартиру – отау со всем внутренним убранством и хозяйством", – пояснил Артыкбаев.

"Саукеле только во сколько обходилось, – соглашается Кумис Баймаковна. – Заранее мастеру заказывали, это целое состояние. Драгоценные камни – алмазы и жемчуга, авторская ювелирная работа.  Потом свадебный головной убор передавался из поколения в поколение как символ процветания и могущества семьи".

Говоря о материальной стороне, Жамбыл Артыкбаев отмечает, что в молодой семье мелкий рогатый скот – это собственность жены, а лошади – мужа.

"Аркан, которым привязывают овец, старики передают не сыну, а невестке. И если в дом пришли гости молодого хозяина, он смотрит на невестку, она приводит барана. А крупный скот – собственность мужчины. Эти вещи определяют отношение к женщине в целом. Чтобы составить объективное суждение, нужно изучать фольклор, айтысы, образ казашки в героическом эпосе. К слову, само по себе участие женщин в поэтических состязаниях говорит о свободе в самовыражении представительниц прекрасного пола", – делится рассуждениями учёный.

 "Конфликт между ене и келин напрасно романтизировали"

Выйдя замуж, новоиспечённая жена не называет супруга и его родню по именам, придумывая каждому уважительно-ласкательные прозвища. Например, сарыбала, еркетай и другие. Порой это было непросто, потому что они должны были подходить характеру, нраву домочадцев. Сегодня не многие знают, что эта традиция называется "ат тергеу".

"Взаимоотношения супругов, – задумывается над вопросом Кумис Баймаковна. – Казахские мужчины очень сдержанны и скупы на проявление эмоций. Их чувства к возлюбленным воспеты, пожалуй, разве что в поэзии, прозе, драматургии. А вот уважение – на первом месте. "Ана – асқар таудың түбіндегі бұлағы" (отец – высокая гора, а мать – родник у её подножья). Образ матери и роль матери у казахского народа священны. Хранительница традиций. Если в семье несколько сыновей, то мир и лад между семьями, чувство кровного родства и преданности – безусловная заслуга матери. Она, вырастив сыновей и приняв невесток, берётся всему научить, воспитать их".

По мнению этнографа сегодня несправедливо и недальновидно романтизировали противостояние между ене и келин.

"Меня очень коробит эта ирония и в целом выпячивание этой темы. Это в корне неверно. Девочек нужно воспитывать так, чтобы она в новую семью шла с желанием осчастливить родных возлюблённого своим появлением. Тогда она придёт туда с открытым сердцем и терпимостью. Невестка продолжает род, а семья – это маленькое государство. Если в нём порядок, то и в большом будет всё хорошо. Вот какая на ней ответственная задача. Но, конечно, и от свекрови со свёкром требуются мудрость и уважение, чтобы избранница сына стала им родной дочерью", – добавила Кумис Касымбаева.

С ней солидарна во мнении председатель совета матерей Акмолинской области Айнагуль Жазиева.

"У совестливого свёкра и невестка почтительная, говорят в народе. Если ене хорошо относится к келин, то и та будет чтить её. А если та в приказном тоне и пренебрежительно, если будет отыгрываться на девочке, которую родители берегли, как зеницу ока, заслужит ли уважение и любовь? Цепочка добра и разума прервётся. Сегодня многие свекрови – то ли из ревности к сыну, то ли просто из вредности – начинают соперничать с невесткой. Можно сказать, сами развязывают войну. И это зрелые, казалось бы, умудрённые жизнью женщины! И что самое печальное –вчерашняя келин потом отрабатывает урок на своей невестке. Зло сеет зло", – рассуждает Айнагуль Сабырбековна.

У каждого в семье своя роль и миссия. У свёкров – научить, подсказать, помочь в воспитании внуков. У келин – почитать старших, выполнять обязанности по дому и быть примером для детей. У мужа – зарабатывать деньги, уважать родителей и заботиться о жене с ребятишками.

"Сейчас такое время – индивидуализма. Все хотят отдельную квартиру и чтобы никто не мешал. А ведь мудрость – в больших семьях, где три поколения "подпирают" друг друга. Времена меняются, а ценности остаются прежними. Сабыр – спокойствие, терпение, принятие. "Сабыр түбі – сары алтын" (терпение - золото)",  – подчеркнула этнограф Касымбаева.

"Благодаря аменгерству, дети оставались в роду"

"Будь с народом, и тебе не грозит отдиночество", говорят казахи. Кумис Баймаковна призналась, что с годами осознала мудрость и в народной традиции аменгерства.  Её суть – овдовевшую женщину отдают замуж за близкого родственника мужа.

"Нас она по привычке возмущает. В романах и фильмах тоже негативная тональность. Да, такие браки, как правило, заключаются без любви, да и женге могла быть намного старше или младше нового супруга. Но этот обычай на самом деле призван уберечь её от одиночества и голода, а детей – от сиротства. Ведь работы не было, и выжить, прокормиться было трудно. Ещё одна важная миссия – сохранение рода, ведь в таком случае ребятишки оставались среди родных и знали свои корни", – считает собеседница.

Между тем, председатель Совета матерей отмечает, что современная молодёжь теряет партиотизм и чувство сопричастности к корням. И причина тому одна – бреши в воспитании, причём не только детей, но и самих родителей, и даже бабушек-дедушек.

"Когда девочки зверски избивают одноклассницу, когда школьницы курят электронные сигареты, когда молодые пары бегут разводится, это всё так или иначе – из семьи. "Бери от жизни всё", – вот сегодняшний лозунг или, как модно сегодня выражаться, вайб. Теории много, а практики мало – невестка полководца Бауыржана Момышулы Зейнеп Ахметова всё разложила по полочкам. Мы ищем новые формы воспитания: мало наставлений педагогов в школе, нужно привлекать родителей и бабушек-дедушек. Чтобы приходили в школу, делились своими мыслями и опытом. А они сегодня все заняты на работе, трудно зазвать, но мы над этим работаем", – заверила Айнагуль Жазиева.

Совет матерей заключил меморандум с управлением образования Акмолинской области. Теперь они вместе релизуют проект "Отбасы – мектебі" по четырём направлениям – советы матерей и отцов, клубы мальчиков и девочек.

К слову, Жамбыл Артыкбаев работает над созданием сборника казахских этюдов "Жақсы мен жаман", на сегодня этнограф собрал более двухсот пословиц и поговорок, касающихся воспитания.

Кто-то из великих сказал, что, если бы каждому народу дали возможность переосмыслить обычаи-традициии, он бы снова выбрал свои.

"Мы всё не можем с собой взять. Только самое лучшее, – завершает разговор Кумис Касымбаева. – Ведь многие из обрядов канули в Лету, но самое важное осталось. То, что помогает нам оставаться спокойными, сильными, едиными. Я желаю мира под каждым шаныраком. Чтобы мы сумели сберечь национальную идентичность, язык, культуру. И за это одинаково отвечают и мужчины, и женщины".

Фото автора