Вскрытие покажет: о частых причинах смертей рассказал 82-летний патологоанатом

Василий Карташов из Степногорска – доктор от бога и, пожалуй, человек-феномен. Ему 82 года, и он до сих пор продолжает трудиться в морге. В январе у него родился сын. Врач-патологоанатом пишет глубокие проникновенные стихи. С гордостью говорит, что за почти шестидесятилетнюю карьеру ни разу не пошёл на сделку с совестью. Признаётся, что совсем не против умереть на рабочем месте. В интервью корреспонденту BaigeNews.kz отличник здравоохранения рассказал леденящие душу истории из практики, показал коллекцию экспонатов и поделился наблюдениями, от каких болезней сегодня чаще умирают люди.

"Хотел юристом и врачом – стал судмедэкспертом"

Василий Карташов родом из Воронежа, в Казахстан вместе с родителями, бабушкой и братьями-сёстрами переехал в 1953 году. Ему тогда было 13. Семья большая – десять детей, простая – отец в колхозе работал кузнецом, мама, понятное дело, растила ребятишек. В Карагандинскую область перебрались, потому что папа подался на шахту. Поселились в Сарани, стареньком бараке.

Окончив десятилетку, Вася огорошил домашних: пойду учиться на врача. Отец не мог скрыть радость, ведь никто из его детей ещё институтов не заканчивал. А вот старшие братья укололи: от армии, мол, увильнуть хочешь. Тем более один из них отслужил лётчиком в Эстонии, другой – моряком во Владивостоке.

Уязвлённый паренёк кинулся в военкомат и потом три года провёл в Бресте в учебно-танковом батальоне. А когда вернулся, всё же поступил в Карагандинский мединститут.

"Вообще-то я мечтал стать юристом, так как было во мне с детства обострённое чувство справедливости. Или, вернее сказать, несправедливости. В классе пятом я понял, что произошло с отцом. На войне раненым он попал в плен, бежал с другими солдатами. А когда война закончилась, посадили за измену родине. Позднее вызвали в Москву, реабилитировали, вручили награду. Папа плакал. От счастья, обиды за себя и боли за семью, которая жила без него в нищете. Детей, что пухли от голода и даже какое-то время провели в детдоме", – пояснил собеседник.

Юридического тогда в Караганде не было, зато был медицинский. И всё-таки мечта мальчика из Сарани исполнилась.

"Когда мы окончили институт, к нам приехала комиссия – набирать сотрудников в Третье главное управление г. Степногорска. В советское время, как вы знаете, город засекречен, закрыт и какое-то время его даже на карте нельзя было найти. В документах его называли Целиноград-25 или Макинск-2. А всё из-за расположенного здесь объекта оборонного комплекса СССР – Целинного горно-химического комбината, где перерабатывали урановую руду. Предложили поработать там судмедэкспертом и патологоанатомом, я согласился", – вспоминает Василий Иванович.

"Чтобы слово моё было – как точка"

Судмедэкспертом Третьего главного управления Карташов проработал до 1984 года, большую часть времени – старшим экспертом города.

"Патологоанатом "вскрывает" людей, которые скончались от болезней в больнице или на дому. Есть ещё гистология – когда врач изучает под микроскопом весь материал, полученный, например, из операционной. И определяет, есть патология или нет, – обычно есть. И "зло" это или "не зло", то есть рак или нет. А судмедэксперт делает вскрытие, когда человек умер не своей смертью, а насильственной. Например, при травмах, ожогах, утоплениях, повешениях", – пояснил разницу доктор.

Фото автора

Василия Ильича знают как эксперта принципиального и весьма щепетильного. На место всегда выезжал исключительно сам, не разрешал – и до сих пор не разрешает – лаборантам прикасаться к телам. Старался не пропустить ни малейшей детали, чтобы его заключение было всегда веским и безошибочным.

"Делал свою работу – и потом ни на йоту не сомневался в своём заключении – пусть после меня хоть академики смотрят или эксгумацию проводят. Я стремился, чтобы слово моё было – как точка. Это не гордыня, а скорее, потребность быть честным, прежде всего с самим собой", – пожимает плечами.

Такая бескомпромиссность судмедэксперту, к слову, однажды стоила дорого – когда он указал на искажённое заключение о причине смерти. Оказалось, дело было в просьбе из райкома партии.

Дотошность не раз помогала "ВасИльичу", как его ласково называют коллеги, решать даже самые парадоксальные задачи.

"Поступает в больницу пятилетний ребёнок, умирает. Прихожу на работу, спрашиваю врачей о причине смерти – не знают. Вскрываю и не нахожу, отчего мальчик мог умереть. Но есть тёмно-красная жидкая кровь в органах, небольшие кровоизлияния в желудке, небольшой отёк лёгких и отёк мозга. С чего бы это?", –  вспоминает собеседник.

Чисто из щепетильности, иначе не скажешь, взял у малыша кровь на алкоголь.

"Обнаруживается 0,6 промилле. Чтоб Вы понимали: 0,5 считается нормой.  То есть хоть и небольшое, но превышение. Связываюсь со скорой. Оказалось, родители забеспокоились, что мальчик всё время спит, и дважды вызывали врача с разницей в несколько часов. Промыли желудок – ничего нет, запаха тоже. Я всё же заподозрил отравление. Сделал расчёты: в среднем алкоголь выводится из организма человека со скоростью 0,1 промилле в час. Выходит, у ребёнка было 3,5 промилле, это могло привести к тяжёлой интоксикации", – рассказывает врач.

Но тогда почему нет запаха?

"Выяснилось, что они, трое мальчишек, нашли под кустом бутылку с замёрзшей водкой. Тот, что постарше помочился в нее, чтобы спиртное растаяло, все по очереди хлебнули. А моча, это знают шофера, нейтрализует запах алкоголя", – пояснил Карташов.

Из "лёгких" случаев в практике – истории двух парней, которые "убедили" врачей удалить аппендикс, чтобы откосить от армии.

Подкидывали работу и местные колонии, в Степногорском регионе их несколько. Повешенные оттуда поступали регулярно.

"Привезли как-то заключённого – на первый взгляд, классическое самоубийство, – пожимает плечами ветеран. – Но я пришёл к выводу, что его сначала задушили, а потом повесили. Перелом крыла щитовидного хряща, снаружи он не оставляет никаких следов. Но эксперт должен знать эти тонкости. Тогда просили: мол, он насильник, напишите, что повесился. Кому охота разбираться. Я ответил, что против своей совести никогда не шёл. Лучше, посоветовал, поработайте с оперативниками. И оказался прав".

Заключение патологоанатома может стоить врачу работы

Василий Ильич работает врачом-патологоанатомом морга при Степногорской многопрофильной городской больнице. Вот уже более полувека он разбирает летальные случаи, по сути, это контроль за качеством лечения больных. За этим стоит глобальная задача – снизить смертность.

"Если человек, допустим, умер в больнице, я не только провожу вскрытие, но также изучаю историю болезни. Смотрю, какой был диагноз, поставили его сразу при поступлении или через несколько дней, какие назначались лекарства, дополнительные обследования. Собираем врачебно-контрольную комиссию, каждый случай после вскрытия анализируем в присутствии всех врачей. Часто речь идёт о позднем обращении, когда процесс зашёл слишком далеко и спасти уже нельзя. Бывает и такое, что твой диагноз при вскрытии отличается от того, что ставил лечащий доктор. Мы такие случаи тоже разбираем", – отметил собеседник.

Заключение патологоанатома может стоит врачу должности. Такие случаи, к счастью, очень редки. Например, как-то поступила женщина с кровотечением. Врач оставил больше двух часов на выяснение причины, а надо было сразу пойти на операцию и сделать ампутацию матки. Так был шанс спасти и маму, и младенца. Комиссия пришла к такому же выводу.

Таким образом, патологоанатом порой выявляет ошибки, бездействие или преступную халатность врача. Тяжело, наверно, идти против коллеги…

"Совсем нет. У меня со всеми ровные, доброжелательные отношения. Коллеги опять же знают мою профессиональную порядочность. Бывало, пытались по незнанию или неопытности. Им говорили: Васильича, мол, и не просите, не провоцируйте. Лучше поговорить о деталях, почему произошла ошибка, это ведь школа", – разводит руками ветеран медицины.

Коллекция сердец

От чего сегодня чаще умирают?

"Разный возраст – разные причины. Пожилые и средних лет чаще уходят от сердечно-сосудистых болезней. Это и атеросклероз, и гипертония, и прочее. У молодёжи чаще заболевания пищеварительной и лёгочной систем. Алкоголь, курение, порой наркотики дорого обходятся этим органам, приводят к онкологии. Ну а детей забирают чаще всего инфекции лёгких, желудочно-кишечного тракта, какой-то процент приходится на травмы. Младенцы, в основном, умирают от врождённых пороков из-за неправильного образа жизни матерей", – констатировал доктор.

По его мнению, к слову, отличника здравоохранения, минус сегодняшней медицины – в том, что врач стал менее душевным, участливым к пациенту. С другой стороны, его коробит наплевательское отношение к своему здоровью. Как патологоанатом Васильич видит это наглядно. Например, буквально на прошлой неделе при вскрытии обнаружил у умершей женщины огромное, размером с футбольный мяч, образование. Оказалось, саркома. А обратилась к врачу она лишь три недели назад.

В городском морге можно увидеть импровизированный мини-музей: врач-патологоанатом собирает редкие или, наоборот, классические случаи. В первую очередь, это наглядное пособие для врачей, особенно молодых. В банках можно увидеть "законсервированные" органы. Например, головной мозг после кровоизлияния при гипертонии. Кишечник с редкими опухолями. Сердце умершего от инфаркта миокарда.

"Когда вскрываешь, видишь чёрный участок. Точнее, тёмно-красный – обычно оно розовое. Оставил сердце с забитыми тромбами сосудами. На время – для коллег, иначе можно всю комнату заставить", – шутит собеседник.

Фото автора

Формалин в "апартаментах" ВасИльича нещадно режет глаза. А сердец, кстати, – целая коллекция. Вот сильно увеличенный орган больного ревматизмом. А это после смертельного удара ножом. Можно наглядно увидеть ожирение сердца или разные его пороки. Есть "подробный наборчик" нерождённых детей – как развивается плод на разных сроках беременности.

Фото автора

Здесь же "экспозиция" аномалий у эмбриона. Из-за добычи урана в Степногорском регионе встречаются патологии внутриутробного развития. В первой банке плод без черепной коробки, в другой – с гидроцефалией, в третьей –  без брюшной стенки, все органы – наружу. 

 "Я согласен даже умереть на работе"

Всё-таки врач-патологоанатом – профессия тяжёлая.

"В детстве я до ужаса боялся умерших, – вспоминает Васильич. – Помню, услышал, что в деревне молния убила бабку Аксинью, в город к тётке сбежал. Боялся увидеть, как по улице понесут. Сознание потерял, когда во время сенокоса нечаянно чиркнул косой по пятке. Страх прошёл в армии, когда сделал искусственное дыхание утонувшему солдату. А окончательно осознал это уже в институте, как впервые зашёл в "анатомичку", где в лотках и на столах лежали трупы. Страх, мне кажется, просто переродился в желание не совершать ошибок и делать свою работу на "отлично".

А ещё сотруднику морга помогает любовь к поэзии. К слову, он пишет стихи – о людях, чувствах, происходящих событиях.

"Я ведь каждый день вижу смерть и чётко осознаю, ничего мы с собой не заберём. А вот что оставим – это важно. Поэтому прожить надо честно, чтобы умирать не стыдно. А ещё постараться быть счастливым. Что такое счастье? Вот я потерял двоих сыновей, и когда в свои солидные годы снова стал отцом…", – глаза собеседника засияли.

Васильич – врач от бога, "таких уже не делают", с лёгкой грустью говорят коллеги.

"Я собираюсь уходить на покой, и меня беспокоит только одна мысль: будет ли здесь честный человек работать, – признался напоследок. – Кому будет не наплевать, потому что любая неточность или тем более намеренное искажение фактов в нашей профессии – это преступление. И знаете, мне очень трудно расставаться с этим местом. Пока я не представляю, как буду потом жить. Я согласен даже умереть на работе…"