Почему сложно наказать "кухонных боксёров" в Казахстане, рассказала правозащитница

За полгода в Казахстане зарегистрировали 520 уголовных правонарушений в семейно-бытовой сфере. Больше всего фактов было зафиксировано в ВКО: 66 случаев. В тройку антилидеров также попали Алматинская (60 случаев) и Павлодарская (53 случая) области. Запрос на развитие гендерной политики начал развиваться в Казахстане с 1999 года. Однако проблема, которую решают уже на законодательном уровне, всё ещё остаётся актуальной. Глава комитета по гендерному насилию при поддержке международной организации WAGE Роза Бекишева 25 лет посвятила работе в органах внутренних дел, из которых 20 лет — в МВД. Корреспонденту BaigeNews.kz правозащитница рассказала, почему так сложно искоренить бытовое насилие в Казахстане. 

— С чего началась ваша работа в области борьбы с бытовым насилием, а позже и в гендерной политике? 

— Мы создали службу в министерстве внутренних дел, и сейчас я уже два года на пенсии, но решила продолжить эту работу. Это очень сложный процесс: понять, чем будет заниматься подразделение, определить компетенции. На тот период мы стали изучать опыт других стран. Поехали в Украину, ездили в Кыргызстан. Из стран СНГ Кыргызстан был впереди нас в этом отношении. За эти 20 лет была проведена огромная работа. Раньше в 16 областях было по одному инспектору. Это подразделение, которое должно было защищать женщин от бытового насилия. Всего 16 человек на всю республику. Когда мы начинали, не было конкретных статей, чтобы наказать "кухонных боксёров". Мы долго работали на тем, чтобы изучить опыт других стран. 

— Какие у нас имеются законы, связанные с гендерной политикой?

— На данный момент у нас два гендерных закона. Первый — Закон "О профилактике бытового насилия". Второй — Закон "О равных правах мужчин и женщин". В действующий закон внесли 19 изменений, но время прогрессирует и этих дополнений уже недостаточно, они уже не так эффективны.

— Изменилось ли что-то за 20 лет работы против насилия в Казахстане? 

— Сейчас время меняется, открываешь социальные сети — и столько резонансных правонарушений, которым удивляешься и думаешь, будто раньше такого не было. Население сейчас поменялось, у нас развитая не только молодёжь, но и население среднего возраста. Сейчас каждый второй юридически подкован и знает свои права. Это большая заслуга социальных сетей, в том числе, когда народ быстро получается информацию и уже знает, где и какой закон был принят. Сейчас население интересуется новыми законопроектами, активно выражает своё мнение и комментирует нормы.

— В чём проблема гендерной политики в нашей стране? 

- У нас была специальная квота, чтобы в парламенте 30% депутатами были женщины. Но до сих пор у нас 30% не представлено. У нас нет женщин в качестве областных акимов, у нас очень мало женщин министров. Общество до сих пор неверно интерпретирует понятие гендера. Мужчины почему-то боятся и сразу думают про матриархат, который якобы хотят создать женщины. Даже сейчас идут выборы в президенты и есть всего два кандидата женского пола. И идёт риторика о том, сможет ли женщина и получится ли у неё в политике. Как мы ранее говорили, в первую очередь на это влияет наш менталитет. Многие мужчины мыслят с точки зрения того, что женщина должна сидеть дома, ухаживать за семьей и детьми, а не работать. Но я считаю, что женщина может успеть всё: и работать, и учиться, и воспитывать детей. Сейчас более или менее положительно стали относиться к гендеру. Раньше это воспринималось негативно и, как мы говорим, "раньше гендер путали с тендером".  Гендерная политика — это равноправие мужчин и женщин. Когда женщины должны быть на равных позициях с мужчинами.

— Почему у нас так долго принимаются законы? 

— У нас они действительно очень долго рассматриваются. Во-первых, многие госорганы не соглашаются, не хотят быть субъектами профилактики насилия. Например, раньше по Закону "О профилактике домашнего насилия" работало только министерство внутренних дел, остальные министерства отходили в сторону. Но сейчас нужен комплексный подход. Одна из причин бытовых конфликтов и впоследствии насилия — материальная необеспеченность. Безденежье и необустроенность быта влияет на моральное истощение семьи. Многие министерства по сей день отказываются от коллективного подхода. Министерство труда и соцзащиты могло бы заняться трудоустройством безработных и семейных граждан, которые потенционально могут стать объектами домашнего насилия. Министерство финансов могло бы пересмотреть размеры зарплат, которые не обеспечивают потребности семьи. Министерство образования должно внедрить занятия по гендерной образованности. Мы должны с детства воспитывать гендерные ценности. Нужно прививать семейную культуру. Только сейчас за последние пять лет все госорганы поняли, что они являются субъектами профилактики. Работы по изданию какого-либо законодательства проходят очень медленно. И когда открываешь соцсети, то видишь, что не применяются те наказания, которые должны были.

— Отличается ли бытовое насилие в Казахстане от других стран? 

—  Мы всё время говорим, что насилие в Казахстане — актуальная тема. Но на самом деле она актуальна не только в нашей стране, а во всём мире. Но мы не можем игнорировать менталитет, который также имеет свою роль. Как бы то ни было, мы всё-таки восточная страна и есть свои особенности.

— За 20 лет опыта в этой области наверняка вы слышали много частных историй от девушек и женщин. Что вас всё ещё шокирует? 

— Меня иногда очень сильно удивляют сами женщины. Буквально недавно ко мне пришла одна женщина, она является предпринимателем. У неё трое детей от первого брака и двое от второго мужа, с которым они живут. Но сейчас она хочет подать на развод. Но меня удивляет то, что она рассказала. Оказывается, муж домогался её дочь от первого брака, и всё это она видела и столько времени продолжала с ним жить и игнорировать данный факт. И таких случаев бывает очень много, порой они всё ещё поражают меня, несмотря на весь мой опыт и годы работы в этой области.

— Недавно вы выдвинули инициативу в парламент — ввести понятие домогательства на работе. Что такое домогательство? Является ли домогательство насилием? 

— Домогательства — это часть насилия. Раньше мы это не воспринимали, но сейчас очень хорошее понимание в международных законах. Есть определение сексуального насилия, его называют харассментом. Харассмент — это сексуальное домогательство на рабочем месте. Оно может выражаться по-разному: вербально, физически, невербально. Но все действия продиктованы сексуальным подтекстом. Бывает, например, начальник может себе позволить погладить, что, конечно же, унижает сотрудницу. Вообще, долгое время в наше законодательство не могли ввести определённые нормы о домогательствах. Наше общество на тот период старалось не обращать внимание на тот факт, что и у нас происходят домогательства на рабочих местах. Многие скрывали, чтобы не потерять свои рабочие места. Материальная необеспеченность играет большую роль. Есть неправительственные организации, которые предлагали в законопроекты внести определённые нормы, но почему-то у нас отклоняли это. Сейчас я являюсь руководителем комитета по гендерному насилию, и мы стараемся продвигать меры, которые должны быть включены в законопроект.

— Что делать, если произошло домогательство на работе? 

— Если происходит насилие, в любом случае нужно обращаться в полицию. Сейчас также много неправительственных организаций, которые предоставляют психологическую помощь. Даже если нет конкретных статей по сексуальным домогательствам на работе, можно приравнять их в чему-либо и наказать обидчика.

— Какие главные пути решения вы видите в борьбе с бытовым насилием? 

— В нашем законодательстве уже есть действующий Закон "О профилактике бытового насилия" с конкретными статьями. Целесообразно всем структурам обдумать, как добиться внушительных изменений, не таких поверхностных, как сейчас. Например, если есть пункт о профилактической беседе, нужно взять из практики пример, как это проводится, и более подробно расписать. Также нельзя отделять мужчин от женщин. У нас открыли много кризисных центров, куда забирают женщин, но наши абъюзеры остаются дома и никто с ними не работает. Эта работа у нас хромает. Мы накладываем штраф и всё. От этого человек не исправляется. Мы закрываем дебошира на пять суток, за это время человек разве может что-то осознать, если он всю жизнь совершает насилие? Поэтому нужно оставлять женщину у себя дома в более комфортной обстановке, закрывать дебошира и работать с ним, чтобы в следующий раз что-то менялось. К нам приезжали коллеги из Нидерландов и делились опытом. У них, оказывается, целая методика и курс работы с дебоширами. С ними работают и психологи, и юристы, есть специальные наказания в зависимости от тяжести преступления. Возможно, нам тоже нужно создать нечто подобное.