"Эту работу оставлять нельзя" – автор уникальной разработки для лечения диабета Бахытжан Алжанулы

Казахстанский учёный Бахытжан Алжанулы, будучи членом международной исследовательской группы, разработал новую линию клеток для лечения диабета первого типа. Суть уникальной разработки в том, что из стволовых клеток были получены клетки поджелудочной железы с редактированным геномом.

Новые клетки самостоятельно регулируют уровень инсулина. В будущем, если всё сложится, планируется использовать полученные клетки для трансплантации больным с сахарным диабетом первого типа.

Это исследование - свою докторскую диссертацию Бахытжан начал в Канаде в 2018 году и продолжил в Казахстане в Институте молекулярной биологии и биохимии имени М. Айтхожина. Корреспондент BaigeNews.kz поговорил с учёным и узнал, почему докторант заинтересовался изучением и лечением именно этого заболевания.

А.Б: Вы работаете над этим исследованием уже четыре года?

Б.A: Да. Это работа, которую я выполняю в рамках своей докторской диссертации. В Канаде живёт мой научный зарубежный руководитель. Исследования я начал в 2018 году, когда проходил стажировку в канадском Ванкувере, в университете Британская Колумбия. Там есть центр по изучению проблем диабета, который является одним из лучших в мире в этом направлении.

Если говорить про нашу разработку - мы получили новую линию бета-клеток. Бета-клетки - это те клетки поджелудочной железы, которые вырабатывают инсулин. Напомню, у пациентов с сахарным диабетом первого типа полностью разрушены эти бета-клетки. Если говорить простыми словами, то иммунная система организма ввиду непонятных пока для науки нарушений сама же разрушает свои клетки и, таким образом, организм страдает от дефицита инсулина.

Лично я вижу, что сейчас самый возможный способ лечения диабета первого типа - это пересадка клеток или органа.

А.Б: В чем заключается уникальность вашей разработки?

Б.A: Сейчас очень много учёных в мире работают над этой проблемой – поиском решения по лечению диабета. Уникальность нашей разработки в том, что мы получили эти бета-клетки путем редактирования генома из человеческих стволовых клеток. Полученная линия "бета-подобных" клеток (на данном этапе их лучше так назвать) может самостоятельно регулировать уровень инсулина в организме, то есть, может повышать или снижать его уровень, когда нужно. Возникает закономерный вопрос: "Почему еще снижать?". Ответ довольно интересный.

На сегодняшний день научными исследованиями было доказано, что при определенных этапах развития диабета первого типа даже естественный уровень инсулина вызывает стресс для организма и усугубляет и без того патологическое состояние организма. Таким образом, была выработана научная гипотеза – в разработке терапии "предусмотреть" возможность искусственного снижения инсулина, если понадобится. Наши клетки были получены путем редактирования генома (изменения на генном уровне - прим.), чтобы они могли синтезировать инсулин, который находился бы на оптимальном уровне для человека, когда это необходимо.

А.Б: Вы уже запантентовали свою технологию?

Б.А: Данная технология пока не запантетована. Этим вопросом мы будем заниматься совместно с нашими коллегами в Канаде, потому что разработка принадлежит и нам, и им. Мы пока вопрос патента ещё не рассматривали.

А.Б: Вы также обучаетесь на докторантуре в алматинском вузе ( КазНУ имени аль-Фараби). После защиты диплома продолжите работу над этой темой?

Б.А: Обучение на докторантуре я уже закончил. Но ещё не защитился. Сейчас работаю над тем, чтобы дописать диссертацию и защитить её. Но после защиты продолжу свою работу, потому что её оставлять нельзя и я не собираюсь. Если говорить о дальнейших планах, то до того, как мы начнём клинические испытания, будем надеяться, что дойдем до этого, нам нужно разработать ещё дополнительную технологию, чтобы с помощью неё защитить эти пересаженные бета-клетки от атаки иммунной системы.

Как вы помните, диабет первого типа развивается в связи с тем, что иммунная система сама разрушает свои клетки. То есть, когда мы будем делать пересадку, иммунная система всё равно будет разрушать пересаженные клетки и нам нужно, чтобы эти клетки были защищены. Эту технологию нам ещё предстоит разработать и убедиться, что это работает. Затем можем начать говорить про клинические испытания. Поэтому данная работа не останавливается. Сейчас же, используя ресурсы нашего института, работаем над тем, чтобы дальше продолжать это исследование.

А.Б: Есть ли уже международные публикации, связанные с уникальной методикой лечения диабета первого типа?

Б.А: Вместе со своими казахстанскими коллегами опубликовал осенью прошлого года в международном журнале статью. (Cсылка на статью - https://oamjms.eu/index.php/mjms/article/view/6980).

А.Б: То есть мировое научное сообщество уже знакомо с вашим исследованием?

Б.А: Сказать, что мировое сообщество знает главную его суть, наверное, ещё рановато. Те данные, которые опубликовали уже в журнале, мы их называем поверхностными. Опубликованные результаты не являются таковыми, что могут вызвать всеобщий интерес научного сообщества. А то, что мы опубликуем вместе с нашими канадскими коллегами, когда уже поймём, что можно публиковать - вот это думаю, станет новостью для всего мирового сообщества.

А.Б: Как вы думаете, когда результаты исследования могут быть использованы на практике?

Б.А: Точно сказать сложно, потому что в науке не всё зависит от рук учёного. Если говорить приблизительно, то в течение двух-трёх лет. Но опять-таки, это научный эксперимент и иногда, может быть и так, что разработку приходится останавливать, если мы получаем отрицательный результат, подтверждение, что дальше уже не стоит продолжать. В науке такой исход всегда возможен. Например, мы сейчас проверяем нашу разработку в пробирках, скажем так, и мы видим что они работают так, как мы планировали. Но как полученные клетки будут вести себя внутри живого организма - это еще нам предстоит исследовать. В частности, это и исследуется в рамках доклинических и клинических испытаний.

А.Б: Когда вы придете к этапу клинических испытаний?

Б.А: Здесь есть два момента. Как говорил ранее, моя разработка является совместным трудом вместе с моими канадскими коллегами. Там исследования продолжаются и, возможно, клинические испытания пройдут через год-полтора. Помимо этого, так как я нахожусь в РК, хотел бы, чтобы данное исследование нашло свое продолжение в нашей стране, чтобы это было отдельным проектом от того, что мы сделали уже с канадскими учеными. И второе. Чтобы продолжить эту работу и, наконец, начать клиническое испытание, следует собрать на начальном этапе около тысячи участников, а далее - ещё больше. То есть это всегда затратный проект. И здесь мне и моему институту помощь необходима. А если говорить про совместный проект с канадцами, то там этот процесс уже налажен. По этому поводу у меня нет переживаний.


А.Б: Допустим, ваш метод станет клинически успешным. Как вы думаете, как это повлияет на технологию лечения диабета первого типа?

Б.А: Как я уже говорил, во всем мире много ученых работают над тем, чтобы получить готовые клетки для пересадки. У каждого свой подход получения этих клеток. Есть и такие проекты по пересадке клеток, которые уже "провалились" на стадии клинических испытаний.

На сегодня нет методов лечения диабета первого типа, а есть только способ поддерживания здоровья пациента - при помощи инсулинотерапии. Кто первым получит положительные результаты в ходе клинических испытаний и получит одобрение ВОЗ, тот станет "революционером". Актуальность проблемы известна всем. Даже на примере нашей стране известно, сколько людей страдает диабетом первого типа, цифры огромные. Они (пациенты с диабетом) все ждут, когда же появится эффективное решение лечения заболевания.

В мире крупные игроки фарминдустрии всегда заинтересованы в том, чтобы поддерживать такие исследования. За рубежом очень много заинтересованных представителей бизнеса, готовых в это вкладывать, потому что актуальность проблемы не подлежит сомнению.

У нас в Казахстане есть огромный разрыв между бизнесом и наукой. Поэтому в нашей стране приходится рассчитывать только на поддержку государства.

В РК, чтобы заинтересовать бизнес и чтобы они вкладывали средства в нашу разработку или были бы заинтересованы в этом - нужно будет хорошо потрудиться в этом направлении, то есть отдельно от основного - научного. И в команде учёного должны быть люди, которые занимались бы этой частью вопроса. Учёные должны заниматься только наукой, своими разработками. Просто невозможно осуществлять все процессы качественно одновременно.

А.Б: Почему вы заинтересовались этой темой?

Б.А: Когда выбирал тему для диссертации, я советовался со своим руководителем и он посоветовал мне взяться за проблему лечения диабета. Не так много специалистов-ученых, которые занимаются проблемами онкологии или диабета в нашей стране. Я учился в США, и видел как огромное количество исследователей занимаются только этой проблемой, насколько большим является объём тех научных данных, которые доступны для таких исследований. Это и стала для меня мотивацией - почему бы мне не стать одним из немногих исследователей диабета в стране?. Вдобавок к этому, именно тот научный метод, который я использую в своей работе, является одной из причин, почему мне нравится мое направление.

А.Б: Насколько нам известно, у учёных в стране невысокие зарплаты. Что вас стимулирует продолжать научную работу именно здесь?

Б.А: За последние два-три года стало больше внимания стало уделяться науке в стране, реформам в сфере образования. Учитывая это, если в дальнейшем я смогу получать хорошие результаты, надеюсь, что государство будет поддерживать мое исследование – путём финансирования научно-технических проектов. Кроме того, я рассчитываю и на поддержку своих зарубежных коллег, так как у нас с ними продолжается исследование.

А.Б: Вы частично ответили на вопрос. Что вас мотивирует как учёного продолжать заниматься наукой именно в Казахстане? У вас есть другие источники дохода, помимо научной деятельности?

Б.А: В первую очередь, это любовь к своей работе. Я понимаю, что те результаты, которые я получил, нужны нашему обществу, очень большому количеству пациентов в стране. Увидев всё это, я понял, что нужно продолжать это исследование в собственной стране. Это служит мотивацией, чтобы продолжать заниматься наукой. А в плане финансов - с каждым годом объём средств, который выделяется науке в стране, увеличивается. И это тоже мотивация.

А.Б: То есть можно сказать, что вам хватает вашей зарплаты, стипендии на то чтобы жить и спокойно заниматься наукой?

Б.А: Можно сказать, что хватает. Но, наверное, не так, чтобы спокойно заниматься наукой. Однако для дополнительных заработков времени нет. Этих средств хватает на то, чтобы работать, но всё равно настораживают последние события в мире и в стране. Хотелось бы заниматься своими разработками без отвлечения на эти мысли.

Когда спокойно занимаешься одним делом, то ты весь сфокусирован, и можешь продолжать трудиться. Было предложение остаться в Канаде после стажировки, но там за полгода я успел сделать то, что планировал нужным для своего исследования и диссертации. Почему успел, потому что в нашем институте нет того оборудования и реагентов, которые попросту необходимы для работы именно по данному направлению. Но основная причина - мне нравится находиться в этой стране. Да, я понимаю, что у меня есть возможность работать и в других странах, но любовь к Родине и возможность быть в кругу своих родных, родственников, и друзей - это важно для меня. Сейчас не рассматриваю вопрос о том, чтобы уехать из Казахстана.

Блиц

Мечта которая еще не сбылась?

Получить признание мирового сообщества. Именно признание, а не награду. Награда - это материальная вещь, она не особо важна. Значимым является то, что твои результаты действительно применяются на практике для улучшения жизни людей.

Самую большую ответственность я чувствую?

Перед своей семьёй.

Самый главный страх?

Получить отрицательный результат эксперимента, который окажется решающим и покажет, что это конечная точка проекта.

Когда ты столько сил и ресурсов вкладывал в это исследование и когда получаешь отрицательный финальный результат - это будет сложно принять. Да, в науке и отрицательный результат считается важным результатом. Но получить такое сообщение - это мой большой страх (именно) в науке.

Ваш самый главный критик?

Я сам. Всё время критически отношусь к себе, к своей работе. Считаю, что всегда можно сделать лучше и больше.

Когда учёные станут популярными личностями в стране?

Для этого нужна трансформация общества. Когда она случится? Этого сказать невозможно. Ведь это зависит от многих вещей: от уровня настоящей образованности людей в стране, от политики государства, от реформ. Для этого нужны перемены в поколениях.

Если бы вам в детстве сказали, что вы будете учёным - вы бы поверили?

В детстве я не мечтал стать учёным. Не было мечты кем-то стать. Родители говорили, да и сам понимал, что если хорошо учиться, если быть дисциплинированным, полностью вкладывать в то, что делаешь, то можно стать успешным. Продолжаю следовать этим инструкциям.

За какую старость вам не будет стыдно?

Меня мотивирует возможность оставить хороший след в жизни людей. Неважно, бизнесмен ты или ученый, главное - это помогать людям, делать хорошие дела, нет амбиции получать какие-то материальные блага. Главное, увидеть, наверное то, что люди пользуются плодами твоего труда и что это помогает им - чуть более счастливо и чуть более качественно проживать свои дни.