"Меньше хайпа, больше аналитики" - интервью с экспертом МГУ о медиабезопасности РК и РФ

В преддверии 30-летия независимости РК в Евразийском национальном университете имени Гумилева прошел круглый стол "Открытый диалог России и Казахстана: журналистика, медиа и форматы", в котором приняли участие практики и теоретики журналистского ремесла. За 30 лет журналистика страны претерпела огромное множество перипетий — партийная пресса постепенно уступает место независимой прессе, тематика публикуемых материалов заметно расширяет границы за счет всех сфер жизнедеятельности общества, сами СМИ становятся рыночными (появилась реклама).

Поскольку спектр проблем медиасферы сегодняшних Казахстана и России весьма широк, то казахстанские и российские медиаспециалисты обсудили, в первую очередь, общие проблемы русскоязычных СМИ на постсоветском пространстве. Особое внимание было уделено новым форматам и трендам цифровой журналистики, информационному сопровождению евразийской интеграции (которая успешно развивается на протяжении трех десятилетий независимости), а также перспективам взаимодействия СМИ России и Казахстана. Данное мероприятие прошло в рамках международной программы для начинающих журналистов МедИАЦия.

Корреспондент BaigeNews.kz поговорила с модератором этого круглого стола, директором Информационно-аналитического центра по изучению общественно-политических процессов на постсоветском пространстве при Московском государственном университете имени Ломоносова (ИАЦ МГУ) Дарьей Чижовой.

Крупные штрихи региональной журналистики

— Сегодняшний круглый стол проходит в рамках международной программы МедИАЦия. Для чего она была создана? И какова роль круглого стола в этой программе?

— Действительно, сегодняшнее мероприятие проходит в рамках большого проекта под названием МедИАЦия. Слоган этой программы гласит, что "журналист — это посредник между властью и обществом". Программа зародилась от острой потребности. К сожалению, в нашем безумном информационном мире все больше внимания начинают привлекать яркие и хлесткие публицистические, но зачастую не очень экспертные статьи и комментарии.

Цель нашей программы вернуть журналистику в лоно экспертности. Она ориентирована на молодых журналистов, которые проходят обучение по двум направлениям. Первое — журналистское ремесло. Оно будет проходить в очном формате на следующий день после этого круглого стола. Второе — основы знаний международных отношений. Зачастую журналист-международник, то есть человек, который освещает публицистически или экспертно международные отношения должен быть как врач. В том смысле, что он должен очень аккуратно препарировать межгосударственные — двусторонние или многоформатные — отношения, либо иные политические процессы, которые происходят в той или иной стране.

Мы поняли, что такая потребность есть не только у российских журналистов, но и у журналистов стран Центральной Азии. ИАЦ МГУ очень давно занимается взаимодействием с центральноазиатским пространством, особенно с его экспертным сообществом. Мы обратили внимание на то, что либо журналисты выходят из журфака с навыками в своей профессии, но при этом не обладают базовыми знаниями международных отношений, либо выходят из вузов дипломированные международники или регионоведы, которые, к сожалению, не всегда умеют писать тексты так, чтобы его было интересно читать массовой аудитории. И в связи с этим родилась идея данной программы для обучения качественной публицистической, но при этом и аналитической журналистике, направленной на качественное осмысление постсоветского пространства.

Программе МедИАЦия уже третий год. Мы ее тестировали в разных форматах. Когда-то проводили мероприятия только онлайн, когда-то это были школы. Но в конце концов мы пришли к некоему гибридному формату. Наши лекции по основам дипломатии и международных отношений идут в онлайн режиме и доступны каждому. А программа обучения журналистов проходит офлайн. В этом году она прошла уже в трех столицах (Душанбе, Ташкент, Бишкек), Нур-Султан — четвертый город в нашем списке. На таких мероприятиях маститые журналисты делятся своим опытом и помогают молодым журналистам сориентироваться в профессии.

Сегодняшнее мероприятие — это одна из площадок в рамках этой большой программы МедИАЦия, которая ориентирована на молодых журналистов. Но, конечно, в этот процесс интересно было бы вовлекать представителей больших изданий. В 2021 году в МедИАЦию помимо обучения молодых журналистов, мы вписали важную инициативу по попытке, пока так аккуратно скажу, создания клуба главных редакторов России и Центральной Азии. Такой формат позволит обмениваться общими проблемами, существующими в русскоязычной журналистике. Понятно, что проблемы журналистики в Таджикистане свои, проблемы журналистики в Казахстане — другие. Но в рамках таких мероприятий, круглых столов хотелось бы найти точки соприкосновения, в которых мы можем быть друг другу интересны и полезны.

— По поводу интеграции русскоязычного медиа в Центральной Азии и в России. В Казахстане достаточно хорошо знают и читают российские СМИ. Насколько известна повестка, к примеру, казахстанская или кыргызстанская в России?

— Вы знаете, это очень интересно. Сейчас практически все крупные издания России имеют отдел, который пишет про постсоветское пространство. И действительно наблюдается большой интерес к евразийскому региону. И события, которые происходят в Кыргызстане, Казахстане, Таджикистане, Афганистане — вообще сейчас все новостные ленты забиты событиями из этих стран. И, конечно, для российских читателей это важные темы и редакции много пишут о них.

Я также знаю, что есть несколько журналистов из Таджикистана, которые пишут для "Коммерсанта", например, по проблемам, которые происходят в их стране. Понятно, что это не сиюминутные проблемы, не новостная журналистика, а какие-то большие, крупные штрихи, которые показывают, что происходит в стране. Это очень интересно и крупным российским изданиям. И здесь, кстати, тоже есть поле для сотрудничества, потому что зачастую не хватает достоверной информации о евразийском пространстве в российских СМИ. И это тоже один из запросов, который мы будем поднимать в рамках этого круглого стола — о том, как делать так, чтобы присутствие было более информативным.

Старый новый ЕАЭС

— Теперь я хотела бы поговорить про отношения Казахстана и России. Насколько я читала в ваших предыдущих интервью, вам очень интересна тема евразийской интеграции, Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Как вы считаете, на каком уровне сейчас эта интеграция? И каковы ее перспективы в ближайшие годы?

— Евразийский экономический союз — это крайне прагматичная конструкция. Ее цель — решение экономических задач, стоящих перед каждой из нашей пятерки стран-участниц, включая Россию, Казахстан, Кыргызстан, Беларусь и Армению. И сама структура принятия решений в ЕАЭС строится так, что это не консенсус, а полное согласие всех членов ЕАЭС. И, конечно, отсюда вытекает вопрос его прагматичности. В этом плане ЕАЭС сейчас находится на этапе становления.

В прошлом году мы отмечали пятилетие ЕАЭС, поэтому, с одной стороны, можно сказать, что это новая структура. С другой же, не такая уж и новая, в том плане что таможенные союзы в том или ином виде существовали с начала 2000-х годов. Регулирования таможенного права было включено еще в договора СНГ — первой организации, которая зародилась после распада Советского Союза.

Сейчас ЕАЭС переживает новый этап своего оформления. Активно создаются зоны свободной торговли с сопредельными странами. Например, Иран недавно выразил интерес к структуре. И это говорит о том, что ЕАЭС находится на стадии формирования и приковывания к себе интереса как со стороны внешних игроков для просчитывания собственных рисков и возможностей, так и для внутренних игроков, которые сейчас сосредоточены на том, чтобы систематизировать собственное право и таможенное регулирование, для того, чтобы сделать его максимально привлекательным и при этом защитив национальных производителей.

Поэтому ЕАЭС с одной стороны находится на этапе становления, а с другой стороны представляет собой перспективную экономическую интеграцию, основанную на прагматичном взгляде на развитие собственных стран.

Информационная безопасность насущнее физической

— Мой следующий вопрос будет непосредственно про отношения Казахстана и России. Как вы думаете, каковы основные направления и вопросы, которые сейчас стоят на повестке в отношениях наших двух стран? Вы упоминали Афганистан. Это важная тема для нашего региона, особенно сейчас. Что со стороны России важно сейчас в отношениях с Казахстаном?

— У Казахстана с Россией давняя история взаимодействия. Сейчас перед нами, как и перед всем миром, стоит вопрос безопасности. Потому что ситуация в Афганистане опасна нестабильностью, которая пришла вместе с так скажем не инклюзивным правительством, по поводу признания которого до сих пор нет единой позиции как внутри региона Центральной Азии, так и в России. Но при этом очевидно, что это уже власть структурированная и усилившаяся и нужно каким-то образом регулировать взаимоотношения с ними. А с другой стороны все-таки важно понимать, какие проблемы эта новая власть несет. Так, буквально на днях произошел теракт в шиитской мечети в провинции Кундуз.

Но здесь я бы хотела выделить даже не проблему прямой безопасности. У нас все-таки есть такой инструмент как ОДКБ и он довольно эффективно действует. На границе с Афганистаном стоят несколько российских дивизий, в Таджикистане, в частности, находится 201-я дивизия. Хотелось бы акцентировать внимание на информационной безопасности. Сетевые структуры типа ИГИЛа, Талибана опасны своим активным продвижением в социальных сетях и в информационном пространстве. И это новый вызов, который стоит перед, в том числе, Россией и Казахстаном, которому стоит уделять большое внимание. Это, безусловно, первое направление.

Второе направление — экономическое развитие. Поскольку сейчас мир меняется и очень хорошо видно, как та же самая санкционная политика, которая проявляется в отношении к России, рикошетом отражается на ситуации в экономике Казахстана. Мы от этого никуда не уйдем, регион уже связан и он в любом случае находится в тесном взаимодействии. Исходя из этого нам нужна выработка какой-то общей схожей позиции, которая будет выгодна всем сторонам, но при этом все это должно делаться во имя экономической стабильности и развития собственных стран. Это, конечно, очень важная история. Здесь и подписание Каспийской конвенции, и возможности постройки новых трансграничных трубопроводов и вопросов строительства железных дорог, создания новых транспортно-логистических хабов, которые сейчас развиваются в рамках ЕАЭС, в рамках китайского проекта "Экономического пояса Шелкового пути".

И третье направление — развитие взаимного доверия и понимания, потому что несмотря на то, что мы, казалось бы столько лет прожили вместе в составе одного государства (сейчас мы уже 30 лет выстраиваем двусторонние отношения), на мой взгляд, и в России, и в Казахстане не хватает институтов, которые бы профильно занимались изучением друг друга. Это необходимо для того, чтобы понимать, что на самом деле происходит в стране-партнере, а не ориентироваться по тому, что об этом пишут в социальных сетях или в каких-то хайповых изданиях.

Разграничивая центральноазиатскую интеграцию

— Вы упомянули интересную мысль о том, что нужно смотреть на страны Центральной Азии не как на что-то единое и одинаковое, но понимая то, что в каждой стране есть своя специфика. Можно также вспомнить, что наш регион называли по-разному. В советское время он назывался Казахстан и Средняя Азия. Сейчас, например, в американских университетах специализация по нашему региону называется центральноазиатские исследования (Central Asian Studies), где даже не выделяется отдельная страна. Как, по-вашему, сейчас происходит интеграция в регионе? Есть ли такой регион как Центральная Азия или это просто набор определенных стран, которые расположены рядом?

— Сейчас идет активное развитие внутрирегиональной интеграции — будем называть ее так. Потому что Узбекистан выступил с инициативой. И, действительно, проходят форумы лидеров центральноазиатских государств, последний был в августе этого года. И это важная инициатива, которая выдвинута президентом Узбекистана в нынешнем ее виде. Если вспомнить, было несколько форматов центральноазиатской интеграции, которые выдвигались еще с начала 2000-х годов и сопрягались с несколькими таможенными проектами, которые выдвигались в том числе и со стороны России. И это такой живой, постоянно меняющийся формат.

На мой взгляд, сейчас Центральная Азия все еще не представляет из себя единообразный регион. Центральная Азия всегда была разной, именно как набор стран и народов, проживающих на этой территории. И здесь нельзя стричь всех под одну гребенку. Безусловно, здесь есть вопросы, которые легче решать сообща, и есть вопросы, которые легче решать при наличии какой-то определенной переговорной площадки.

Например, для Центральной Азии остро стоит вопрос воды. И вопросы природопользования, экологические вопросы безусловно нужно решать в многостороннем формате. И в этом плане центральноазиатская инициатива становится удачной площадкой для переговоров.

Есть нерешенные проблемы приграничных территорий. Мы знаем, что у некоторых стран до сих пор не установлены границы между собой, только сейчас заканчивается демаркация на таджикско-узбекской границе. Ее только в этом году обещают закончить, последние столбы ставить. Мы знаем насколько напряженная ситуация на границе Кыргызстана и Таджикистана и что до сих пор там вопрос анклавов не решен, и пока не видно проблеска в этом. Буквально на прошлой неделе опять там стреляли и были народные волнения, потому что там завязано все на местных элитах. И в этом плане этот пласт сложнее, чем просто договоры на уровне двух президентов.

Этот комплекс вопросов может решаться в рамках многосторонних форматов центральноазиатских стран. Я бы сказала, что Центральноазиатский саммит — это скорее формат коммуникации и площадка для общения, для возможности обмена и консультации по насущным вопросам для региона.

Но при этом говорить, что Центральная Азии единообразна неверно. Это опять зависит от контекста. В стратегическом планировании, например, у Евросоюза есть общая стратегия по Центральной Азии, и это понятно — ЕС слишком далеко, чтобы иметь интересы в каждой отдельной стране региона. Но для России я считаю это неконструктивным. Поэтому наша страна всегда строит сотрудничество со странами региона либо в двухстороннем формате, либо на площадке каких-то интеграционных инициатив, имеющих четкий контур — СНГ или ЕАЭС, которые имеют вполне понятные цели и заранее их декларируют.

Политический Нобель мира

— Последний вопрос будет про новость, которая имеет прямое отношение к теме вашего круглого стола — русскоязычные медиа. На днях стало известно, что главный редактор российской "Новой газеты" Дмитрий Муратов получил Нобелевскую премию мира. Как вы считаете, насколько это важно для российских СМИ? И что это событие значит для России?

— Вы знаете, на мой взгляд, в последнее время Нобелевская премия перестала быть ремесловой премией, а стала в большей степени политическим решением. Конечно, это здорово и я поздравляю главного редактора "Новой газеты", с тем, что Нобелевский комитет обратил внимание на его деятельность и это очень для него, наверное, хорошо. Но, мне кажется, что повышать значимость этой премии для российской журналистики было бы чрезмерно.

Например, в прошлый раз, когда мы ездили в Ташкент вместе с коллегами из ТАСС, они рассказывали о том, как они сделали спецпроект про Великую Отечественную войну в диджитал-формате, который включал разные интерактивные ленты. Они получили профессиональную премию за это. И на мой взгляд, это более ценно, чем политические премии, которые вручаются по абстрактному набору критериев, которые невозможно просчитать. Поэтому это безусловно здорово персонально для этого человека, но оценивать это как что-то важное для российской журналистики, на мой взгляд, не стоит.

Фотографии Бауыржана Жуасбаев