Что мешает вернуть лидирующие позиции на рынке муки, рассказали в Союзе зернопереработчиков Казахстана

Экспорт муки из Казахстана за пять лет уменьшился на 900 тысяч тонн, тогда как поставки зерна за рубеж выросли на полтора миллиона тонн. В то же время сегодня борьба в мире идёт не только за нефтяные и другие энергетические ресурсы, но и продовольствие становится темой номер один во многих странах мира.

В свете послания президента страны, курса на экспортоориентированную несырьевую экономику BaigeNews.kz поинтересовался, сможет ли Казахстан вернуть лидирующие позиции на рынке муки, а также узнать перспективы развития отрасли. Президент Союза зернопереработчиков Казахстана Алихан Талгатбек уверен, шансы есть, нужно лишь грамотно ими воспользоваться.

- На сегодняшний день наша экономика настроена так, что выгодно экспортировать зерно как сырьё, нежели в виде переработанной продукции. Наши основные потребители – Узбекистан, Афганистан и другие страны Азии. В то же время наш сосед, а по совместительству основной покупатель муки — Узбекистан — развивает у себя зернопереработку, вводит стимулирующие меры, которые угнетают нашу зерноперерабатывающую отрасль. Это налоговая политика: НДС на импорт зерна ноль, на импорт муки - 20 процентов.

Второй мощный инструмент – транзитный тариф. Железная дорога, по которой мы поставляем муку в Афганистан, пролегает через Узбекистан, протяжённость 860 километров. Для нас выходит примерно 55 долларов за тонну муки, либо 3800 долларов за вагон. Для узбекских мукомолов это же расстояние обходится в 20 долларов на тонну муки, либо 1360 долларов за один вагон. А у нас большой объём муки идет на Афганистан. И именно на Хайратоне – это граница Узбекистана и Афганистана – мы становимся не конкурентными по сравнению с узбекской мукой, произведённой из казахстанского зерна.

То есть, на сегодняшний день выгодно зерно покупать, везти в Узбекистан, там перерабатывать и отгружать на Афганистан, чем это же зерно перерабатывать здесь. Ну и, помимо этого, свой рынок они за счет НДС закрывают. И получается, что мы зерно покупаем в Казахстане и, если я продаю на экспорт, зарабатываю восемь процентов, а когда здесь перерабатываю, гружу на экспорт - зарабатываю два процента рентабельности. Невыгодно зерно перерабатывать в Казахстане.

- Каким вы видите выход из сложившейся ситуации?

- Если твой сосед делает что-то неконкурентное, то должны быть компенсирующие меры со стороны нашего правительства. Поэтому, раз у них НДС на зерно ноль, на муку 20 процентов, давайте у нас так же сделаем. Если муку грузишь на экспорт в полном объеме, НДС возвращаешь по нулевой ставке, если зерно грузишь на экспорт, то возвращаешь половину этого НДС. Это не так жёстко, как узбекская сторона делает, но, тем не менее, хотя бы какой-то небольшой инструмент, который может улучшить экономику, экспорт переработанной продукции станет немного выгоднее.

И второе. Мы заявляем, что необходимо квотирование экспорта со встречными обязательствами. Мы поработали с 20 апреля по 15 сентября в условиях квотированного экспорта зерна, и видим, что продукция грузится в нужных объемах, сильного снижения цен не наблюдали. Особо сельское хозяйство от этого не страдает. И на самом деле, зерно незначительно дорожает за счёт того, что его по встречным обязательствам сдают в Продкорпорацию.

Для страны это очень выгодно, потому что зерно, которое сдают в Продкорпорацию, направляется в переработку и, в виде удешевленное муки, хлеба обеспечивает социальные потребности страны. Так настроена программа и сама квота позволяет регулировать, что больше определённого объёма зерна вывезено не будет. Участники рынка могут планировать свои отгрузки, и так далее.

Мало того, это позволяет нам по нормальным экономическим ценам продавать зерно.

Сейчас отменили квоты на экспорт, и цена почти на 30-40 долларов упала на Сарыагаче. То есть, мы свой ресурс на 30-40 долларов дешевле продаем. Если вы умножите на миллион тонн, которые за два месяца выгружаются, посчитайте. Это деньги, которые могли прийти в сельское хозяйство. Поэтому квотирование как инструмент экономически очень интересный. Он позволяет поддерживать социальные программы и гарантирует продовольственную безопасность страны.

- Бизнес в один голос заявляет о том, что введение ограничений на экспорт - не рыночная мера, которая не позволяет держать справедливую цену. У многих есть обязательства в виде кредитов, содержание техники и прочего. Помимо этого, на многих площадках заявляют о достаточно высоком урожае и значительных остатках зерна с прошлого года.

- В этом плане я вас разочарую. Остатков колоссальных не было. Остатки были практически нулевые. Даже могу сказать, был очень опасный момент летом, просто об этом сейчас не говорят. Но, если бы не ввели квоты, мы столкнулись бы с дефицитом муки, как сталкивались с дефицитом сахара. Но этого удалось избежать. И пройти этот сезон получилось только потому, что с первого июля Россия открыла поставки, и мы начали брать зерно у соседа, муку производить.

Также вы должны понимать, что мы не можем производить продукт из свежего зерна, оно должно месяц отлежаться по технологии, иначе мука не получится. Мы до сих пор наш новый урожай не перерабатываем, все сидим сейчас на российской пшенице, наш урожай начнем перерабатывать в октябре.

А урожай будет на уровне средних многолетних — 13 миллионов 500 тысяч тонн. Нам нужно порядка семи миллионов тонн для переработки, животноводства и так далее, полтора миллиона на семена оставить и пять миллионов тонн на экспорт, это стандартный объем. Если мы с России еще завезем полтора миллиона в течение года, это даст комфорт, чтобы к концу следующего сезона мы шли не с нулевым остатком, а с нормальным, в полтора миллиона тонн.

- Как вы оцениваете шансы Казахстана вновь занять первую строчку по экспорту муки?

- Это очень реальная перспектива. Дело в том, что у нас уже есть существующие мощности, специалисты. И не надо дополнительно инвестировать в это. Мы можем очень легко нарастить объёмы производства, была бы потребность. Поставлять можно в страны Средней Азии. Согласно официальным данным, за пять лет на 900 тысяч тонн уменьшился экспорт муки и на полтора миллиона тонн вырос экспорт зерна в эти же страны. То есть, если мы вернем эти 900 тысяч тонн, уже выйдем на лидирующие позиции. И еще сверху 500-600 тысяч тонн дать, то есть полтора миллиона плюсом, мы можем выработать и отгрузить без инвестиционных затрат.

Это позволит нам увеличить загрузку наших мощностей, за счет чего снизить себестоимость производимой продукции. То есть, мы станем еще более конкурентоспособными.

- Одной из мер вы называли налоговые льготы. Что ещё нужно, чтобы вернуть лидерство?

- Государство выделяет 100 миллиардов тенге субсидий на производство зерна. На следующий год закладывается почти 150 миллиардов. Давайте правильно распределять деньги. Во-первых, субсидируется отрасль производства зерна, а зерно уходит на экспорт. Мы говорим, давайте так распределять субсидии, чтобы их получали тогда, когда зерно сдаётся на внутреннюю переработку. Это позволит насытить наши мельницы пшеницей, и фермерам будет выгоднее сдавать его на внутреннюю переработку, чем экспортировать, тем самым увеличится мультипликативный эффект от субсидирования.

А на сегодняшний день зерно выгоднее экспортировать, чем перерабатывать в стране. Сейчас пшеница стоит 290 долларов на Сарыагаше. А в мире - 340-350. Почему мы его ниже мировых цен продаем? Потому что оно субсидируется. Если бы не субсидировалось, себестоимость другая бы была, и реализационные цены были бы другие.

Какая сегодня ситуация? Крестьянам дают деньги, мол, субсидируем половину затрат на минудобрения. Анонсировали это лет 15 назад, и что произошло? Минудобрения подорожали в два раза, крестьяне получили субсидии, купили минудобрения и получили фактически те же расходы, потому что эту дотацию забрали те же производители минудобрений. Такая же история с гербицидами. Сказали, будем субсидировать 50% гербицидов. Гербициды сразу выросли в цене. Субсидируют четверть стоимости сельхозтехники - сельхозтехника в цене выросла.

То есть, крестьянин этих денег не видит. Мы говорим, дайте крестьянам деньги, они сами купят, подешевле, где надо, и мы не будем стимулировать рост цен на удобрения, гербициды и так далее. Мы говорим – сдал зерно на внутреннюю переработку, дайте ему семь тысяч тенге с каждой тонны, и всё. Семь миллионов на семь тысяч – 49 миллиардов на это уйдет из 150. А остальные 101 миллиард — пожалуйста, субсидируйте другими способами.

И у нас проблема в том, что эти 150 миллиардов забирают крупные компании, те, кто документы правильно оформил, правильно купил удобрения и так далее. А простые крестьяне - для них это что-то нереальное. А если будут субсидироваться при сдаче на внутреннюю переработку, тогда, в принципе, любой производитель, кто сдал, сможет получить деньги. Для них упростят условия, и мы увеличим охват, сделаем субсидии более доступными для зернопроизводителей.

Это же возможно сделать, надо просто концептуально менять подход. Мир меняется, баланс спроса-предложения меняется, и нам надо тоже свои дотации перестраивать с пользой для развития отечественной переработки с максимальным мультипликативным эффектом для экономики.

Зернопереработка - это же не только мука, это и глубокая переработка зерна, это и комбикормовое производство, и так далее. При таком подходе оно всё будет развиваться.

По масличке - такая же проблема. Вся масличка - соя, рапс,- всё на экспорт уходит, а заводы наши стоят незагруженные. Мы же можем продавать всё это в виде масла, кормов, а мы всё это продаем в виде сырья.

- Насколько вы оцениваете вероятность того, что сделают налоговые послабления и примут озвученные вами предложения?

- Всё идет очень туго. Вроде всё очевидно и логично, и президент в своих посланиях говорит, что нужно стимулировать переработку экспорта, а по факту - всё с точностью до наоборот.

В частности, 19 августа новые правила вышли, субсидирование экспорта переработанной продукции. Оттуда исключили муку, комбикорма. То есть, они раньше были, теперь их нет. Ввели новые правила возврата НДС, всё настолько усложнили, теперь за первый квартал этого года возвраты НДС не производятся, фактически их мы не получаем. По этим двум вопросам сейчас мы тоже разбираемся, потому что это всё ухудшает положение экспортеров переработанной продукции.

Касательно дифференцированного НДС по зерну и муке вопрос уже обсуждался, и Минсельхоз выразил поддержку, однако изменений в проекте Налогового кодекса в этом плане нет.

По субсидированию концепцию мы отрабатываем, но явной поддержки не чувствуем. У нас есть все шансы вновь занять лидирующее место по экспорту муки, есть рынки, мощности, сырьё. Просто надо правильно управлять ситуацией. Ведь бизнес там работает, где есть экономика.