"Обмануть, украсть, отобрать было нормой". Истории казахстанцев, победивших зависимости

Истории болезненных падений зависимых людей и начала их новой жизни.

В Казахстане, по данным Минздрава, на учете состоят около 20 тысяч человек, зависимых от наркотиков. Из них более 1,5 тысячи женщины, 43 подростка. Однако на учет наркоманов ставят исключительно с согласия пациента. Поэтому реальная цифра намного больше. За пять месяцев 2021 года от передозировки умерли 10 человек, из них семеро мужчин и трое женщин.

В этом материале – истории болезненных падений и начала новой жизни.

"В 17 лет я уже был в розыске"

Денис Насретдинов, 38 лет

Впервые я употребил марихуану в 12 лет. Я рос в таком районе Петропавловска, где это было нормой. Будучи подростками мы пытались подражать старшим. Когда мне было 16 лет, в страну завезли большое количество героина. И там, где я всегда покупал марихуану, стали продавать героин. Тогда я впервые его употребил. Зависимость привела меня к тому, что в 17 лет я был в розыске за кражу, в которой был организатором. В этом же возрасте я получил первую судимость. Всего их было четыре. Для моего тогдашнего окружения это было нормой – обмануть, украсть, отобрать. Мы очень рано переступили эту границу.

Я рос с мамой, она не сразу узнала о моей зависимости и для нее это было шоком. Но родители обычно не понимают эту проблему, они считают, что ее можно решить, отправив человека куда-то подальше. На самом деле это не так. Но с мамой у меня все равно всегда были хорошие отношения.

Я был в криминальном обществе. Многие там ложились в наркологию, выходили и продолжали старую жизнь. Какое-то время я пытался найти в этом плюсы, думал, что таков мой образ жизни, мне это нравится. Но в глубине души я понимал, что не могу заполнить пустоту наркотиками.

"Я как-будто играл роль в маскараде"

Где-то в 22 года наступил переломный момент. Я был в Алматы, по криминалу, так называемые гастроли. И один из ребят, у которого мы жили на квартире, сказал, что только Бог мне поможет. И сказал: "Не воруй". А я ответил: "Боря, какой Бог? Как не воруй? Я другой жизни не знаю". Но задумался, ведь я столько раз мог умереть либо сам кого-то убить в этих передрягах. В 17 лет у меня было огнестрельное ранение. Тогда же произошел и другой момент, который на меня повлиял. Когда в один из дней мы вернулись к нему домой, то увидели что квартира полностью убрана, начисто. А на телевизоре стоял портрет родителей Бори. Они хотели дать ему понять, что любят его, что они у него есть. Этот родительский жест так глубоко запал мне в душу.

Тогда я четко понял, что уже не хотел жить этими "стрелками" и состоянием, когда тебе плохо без наркотика. Понял, что устал от общества, где ты интересен, только когда у тебя что-то есть, от общества, которое на самом деле не является дружественным. Круг общения – люди из криминала. Все ненастоящее, искусственное. Я как будто играл роль в маскараде. И не понимал: почему я здесь? Я начал вспоминать, как поступал жестоко к кому-то, и понимал, что ведь я не хотел этого. Но люди вокруг меня могли не понять, если бы я простил кому-то какое-то оскорбление или мог простить какую-то промашку. И я был таким. И мне это надоело.

"Я был конченым наркоманом" - проект "Наши люди"

Возвращаясь домой на поезде, я много думал. Читал библию, которую подарил мне этот друг. И понял, что хочу изменить свою жизнь. Приехав, сказал об этом маме. Но, конечно, тогда у меня не получилось. Опять старые друзья, опять криминал, опять судимость...

У меня сложилось убеждение, что самостоятельно я с этой ситуацией справиться не могу, как бы я не старался. Есть что-то, что сильнее меня, с чем я не могу совладать. Я не мог отказаться от вещества. Бывало даже так, что я выходил из наркологии, а меня уже ждали друзья с дозой. Я не так много раз пытался бросить, потому что понимал, что это бесполезно, потом опять сорвусь как собака с цепи.

И я пришел в церковь. Зашел, встал в первые ряды. Началось богослужение, начался церковный хор, вышел проповедник. И когда начали петь, со мной что-то произошло. Мне так глубоко пришло осознание, что я живу неправильно, что я такой грешник, столько преступлений совершили я начал плакать. Я просил прощения у Бога и помощи. В тот день моя жизнь разделилась на "до" и "после". Я увидел других людей, попал в другое общество, которое мне понравилось, увидел искренность в людях, бескорыстную дружбу. Они для меня были как инопланетяне. Ведь я вырос совсем в другом обществе, для которого преступления были нормой. Я начал сторониться старых друзей, и искать общения с новыми. И смог бросить. Мои старые друзья думали, что я сошел с ума.

Когда я разговариваю с ребятами, которые до сих пор думают, что я не в себе, то говорю: "Посмотрим на мою жизнь и на твою. Ты нормально помыться не можешь, постоянно голодный, денег нет, постоянно ищешь вещество. У тебя везде авария. У меня дома нормально все, есть перспективы". Человек только тогда понимает, когда ему в сравнении говоришь.

"Срыв – самый болезненный момент"

Тогда моя жизнь наладилась, я завел семью, открыл бизнес, не употреблял около пяти лет. Но не все так хорошо проходит, зависимость моя оставалась и где-то я позволял себе встречаться со старыми друзьями. И у меня случился срыв. Это самый неприятный момент в жизни, когда ты пропускаешь удары дьявола. Он как опытный рыбак, умеет ждать и выбирать момент. У меня к тому времени был ребенок, супруга поддерживала, когда я уезжал на реабилитацию в Россию. Я вернулся и снова, казалось бы, все наладилось. Я даже открыл свой реабилитационный центр, в котором помогал зависимым. Но однажды они затянули туда наркотик. Я им помогал, чтобы они жили трезво, а они начинают там употреблять. Я говорю: "Вы хотите, чтобы и я сорвался?" Так и случилось. Это был самый болезненный момент, когда я помогал людям, но в итоге сам не выдержал. Таких срывов было несколько. К тому времени я уже развелся с супругой, но мы поддерживаем общение, так как у нас есть общий ребенок.

Меня снова посадили на год. И это стало выходом для меня из пике, в котором я находился. Вернувшись, я узнал, что мой друг стал заниматься реабилитацией. В 2018 году я поехал к нему в деревню Боголюбово. Прожил там год. И по сей день я живу трезво. Не употребляю в том числе алкоголь, потому что он тоже может вызывать феномен тяги. Не курю.

Я изучил полностью проблему зависимости. Это заболевание, которое по тяжести, смертности и неизлечимости приравнено к онкологии. Люди этого не знают. Пытаются сказать: "Соберись". А ты же раковому больному не скажешь: "Что метастазы пораспускал". Так же нужно относиться к зависимости. После острого абстинентного синдрома, к зависимому приходит постабстинентный – страх, вина, неудовлетворение. Это длится от полугода до двух лет. Человек не может в этом жить. А вещество для него как форма выживания. Хоть и разрушает здоровье и жизнь. Скажу так, что гепатит – это самое безобидное, что можно "заработать".

Но вера помогла мне. Я не употребляю с 2019 года. И сегодня движим идеей помогать тем, кто сейчас борется с проблемой. Чтобы мои срывы и падения стали уроком и опытом, которыми я могу поделиться. Большинство людей умирают, не признав зависимость. Мой самый главный совет – сделать первый шаг, признать свое бессилие и принять помощь.

Наркомания, или Как заказать себе ад. Истории пациентов центра реабилитации под Кокшетау

"Дом Милосердия" в деревне Боголюбово, через который прошел Денис, занимается реабилитацией не только наркоманов, но и людей, страдающих алкоголизмом. Его служитель, Владимир Секишев, тоже когда-то страдал зависимостью. Он не берет плату с людей, пришедших на реабилитацию. Зависимым помогают, чем могут – восстанавливают здоровье и документы. Не все после реабилитации могут отказаться от старой жизни. Но немало тех, кто смог это сделать. Одна из них – женщина по имени Оксана. Она тоже рассказала свою историю.

"Запила и начала бомжевать"

Оксана, 40 лет

Я начала выпивать, когда мне было 25 лет. После того, как я начала сожительствовать с мужчиной, ситуация усугубилась. Он был шашлычником, мы вместе с ним работали в ресторанах и кафе. Так я и запила. У меня даже доходило до белки. Трое суток я лежала и это было страшно. После этого мы договорились, что пить бросаем. Но в один прекрасный день он уходит от меня, после шести лет совместной жизни. Собрал вещи и ушел. Это развязало мне руки. Сначала вздохнула облегченно – баба с возу, кобыле легче. Взяла водку и начала пить. Но на сердце больно было. Начались попойки с друзьями, поддержка: "Не умер же, рядом живет". С 2012 года я пила. Пропивала даже продукты. Были интервалы, когда я на работу устраивались.

Потом квартиру потеряла, но не из-за алкоголя. Другие были нюансы. Пошла жить к тете. Работала на авторынке в ночную смену на полставки. Бухала со сторожами по страшному. Недалеко там на трубах бомжата жили. Я с ними познакомилась, угощала их то сигаретой, то водкой, то они меня. Как-то на новый год решила их поздравить с наступающим. Как раз тогда разругалась с сыном тетки. За эти годы, пока я там жила, он мне так надоел. Он поднимал руку на мать.

Прихожу к бомжатам, у меня деньги, водка, сигареты. А там уже другая компания. Не те, которых я хотела поздравить. Молодые. Я ними познакомилась, начала их поздравлять. Я с ними праздновала, проснулась – неделя уже прошла. И мне там так понравилось, меня приняли за свою, оберегали. С одним из них, Андреем, у меня завязались отношения. У них под трубами было все обустроено, они зимой там жили. От труб идет тепло. Из ковров стены, внутри матрасы. Постельное белое чистое, как дома. У них и вода горячая с трубы, если нужно было. Команда была сплоченная, чистая. Я решила жить с ними. С нового года до лета я прожила с ними под трубами. Пили каждый день. Зима с весной пролетели незаметно. Одевались хорошо, одежда была. Мальчишки ходили по бачкам. У бомжат это называется "трасса". Нас одевали, обували. Девчат одеть легче. Ну и пили по страшному, мне уже 39 лет. Пять лет я еще была с Андреем, бомжевала.

"Когда я буду жить в своей квартире, со своей семьей?"

Однажды говорю: "Андрей, давай искать жилье серьезное". Я устроилась на работу в "Коммунхоз", улицы подметать. Жила на улице, там работала. Но выглядела чисто. Работала, заработала на квартиру, денег хватило снять на полтора месяца. И жили там, когда морозы были под 40-45 градусов. Потом шли работать с проживанием в деревне по уходу за скотом, с ним ухаживали за хозяйством. Нас звали везде, уважали, знали.

Но мы возвращались "на трубы". Как-то сидим там с Андреем, в декабре, уже стемнело. Он ногу сломал, был в гипсе. Я смотрю на пятиэтажку. И думаю: "Мне уже 40 лет будет скоро. Неужели я так до старости буду скитаться? Если доживу и не замерзну". Обратилась к Богу: "Господи, сделай что-нибудь". И смотрю на пятиэтажку, там свет загорелся на четвертом этаже, люди ходят. "Когда я так буду в своей собственной квартире, со своей семьей? Господи, убери ты эту жизнь падшую от меня". Болото это, трясина. Бичовская жизнь затягивает, особенно алкоголь. Это страшное дело.

Мы собирали банки, макулатуру, металл и наутро у нас были банки, я пошла их сдавать. А там приемщица, мы давно знакомы, говорит: "Оксан, а не хочешь на реабилитацию?" Я думала про городскую. А я слышала, что там ничего хорошего, да и документов у меня не было. Она говорит, в Боголюбово, деревня. А я знаю эту деревню. Она говорит: "Братьям позвоню, тебя заберут". Договорились на послезавтра.

Я предложила Андрею, а он: "Да ну, эту деревню опять". Я говорю: "Андрей, на носу зима. Я на трубах спать не собираюсь. Я женщина. Простывать, эти болячки, ни переодеться, ни подмыться. Я поеду". И тут в пятницу я беру банки, говорю, давай сдадим. Он пошел со мной. Я привела его как раз ко времени, когда придут ребята. Мы его вместе с приемщицей уговорили поехать в Боголюбово. Приехали Денис с Владимиром. Андрея берут, а меня нет. Женской реабилитации не было у них. А Андрей: "Я не поеду без нее". Они решили меня к женщине поселить, которая жила в доме – бывшем реабилитационном центре. Сама реабилитантка бывшая. Она меня приняла. Поехали в Боголюбово, меня первую высадили, а потом Андрея увезли. Так я и туда.

Еще до приезда туда, я уже начала меньше пить, оставлять, пропускать. Меня что-то уже останавливало. А так я жадная была на водку и сигареты. Была зависимость.

"Чтобы выбраться, нужно радикально поменять жизнь"

Я приехала, в бане помылась. Ночь не могла спать – отходила от похмелья. Представляете – пить столько лет. И это все из меня как начало выходить. Несколько ночей не спала, ничего не лезло. Я боялась, что опять белочка посетит. Долго я отходила, неделю где-то. А потом Владимир привез мне сто чупа-чупсов. Вместо сигарет. Я быстро бросила, потому что рядом никто не курил, не пил, нервы не трепал. С тех пор я живу трезво – с 2019 года. Но алкоголь повлиял на мозг. Стала плохо соображать. Заикаться начала, долго думать. На почки повлияло.

Сейчас я свободна от этих грехов и зависимости, сама помогаю людям. Я как будто родилась заново. Уже не боюсь ходить одна по городу, не боюсь, что меня соблазнят. Прошлая жизнь – это вонючее болото, которое затягивает любопытных, а потом они не могут оттуда выбраться.

"Трезвый аул" появился в Кызылординской области

Мы здесь с Андреем пятилетие наше встретили. Но он меня предупреждал, что уйдет: "Оксана, за мной не беги. Уйду, а ты оставайся. Я тебя люблю, хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Ты здесь будь. Я возможно уйду". Я как только не упрашивала. Ни в какую. Мне восстановили документы, когда я поехала в город их получать, он покинул деревню. После этого мы не контактировали.

Я начала библию читать. Меня это заинтересовало. Меня отправили в Семипалатинск подучиться, чтобы я стала служителем. Потом началась пандемия, я там осталась на год. Только недавно вернулась в Боголюбово.

Скажу так, что помощь утопающих – дело рук самих утопающих. Если цели нет, в голове пусто (то все зря. – Прим. авт.). Важно, чтобы он нашел основу. Чтобы выбраться, нужно радикально поменять жизнь. Нужно бросать все – и курить, и пить. Пусть моя история поможет кому-то выбраться из зависимости. Все это возможно. Нужно мечтать. Стучитесь и двери вам откроют.