"Самолет пах смертью" − воспоминания пассажиров разбившегося борта Bek Air в Алматы

Несмотря на то, что с момента той роковой трагедии прошел год, воспоминания о ней все еще в памяти пострадавших.

27 декабря 2019 год. Алматы. Жуткая авиакатастрофа, унесшая жизни 12 человек. Самолет столкнулся с домом, расположенным близ взлетной полосы: борт разорвало на части. Прошел ровно год. Многие до сих пор не оправились от случившегося и продолжают бороться за справедливость. Редакция BaigeNews.kz поговорила с пассажирами того злополучного рейса, люди рассказали, как изменилась их жизнь и получили ли они обещанную компенсацию за моральный и физический вред.

"Крики крутились в голове около трех месяцев"

Рейс Алматы — Нур-Султан. Три дня до наступления Нового года. Большинство пассажиров летели в столицу, чтобы в близком кругу провести уходящий год и встретить новый. Но этот рейс оказался для них роковым, а для 12 человек полет стал последним.

О последствиях пережитой трагедии нам рассказали пострадавшие. Одна из них Надежда Карнаева, которая села на борт вместе с мужем. Пара собиралась на корпоратив, на встречу с друзьям. Женщина признается, что почувствовала неладное сразу, как только вошла в салон самолета.

"Проснулись по будильнику, собрались. Детей оставили с мамой. Мы раньше много летали, но почему-то в тот день впервые в жизни дочка проснулась и начала сильно плакать. Я сказала ей: "Успокойся, все будет хорошо. Мы сейчас прилетим, и я тебе напишу". Приехали в аэропорт, спокойно прошли регистрацию, пошли на посадку", — в деталях припоминает тот день женщина.

Также она вспомнила свои ощущения и слова, сказанные в момент посадки в самолет.

Отчетливо помню, что, войдя в самолет сказала мужу: "Боже, какой он старый. Он пахнет смертью". В салоне было жутко холодно, практически все пассажиры сидели в одежде. Мы сели, муж посмотрел в окно и говорит: "Как бы мы не разбились, почему-то нас не покрыли антиобледенением", а я ему: "Ты чего, завязывай, у меня на эту жизнь огромные планы". Я откинулась спать, а потом случилось то, что случилось", — делится чуть ли не поминутным хронометражем Надежда.

По её словам, самолет изначально вел себя очень странно. При разгоне борт сильно трясся, дважды не мог набрать высоту. Все это крайне напугало пассажиров.

"В момент, когда мы бороздили по полю, мы все в самолете думали, что падаем. Это было ужасно, ведь ты уже ждешь и думаешь, когда наконец-то это случится. Просто боль и смерть, черная дыра, ты сидишь и ждешь, когда все уже закончится", — девушка точно и без прикрас описывает свою душевную боль.

Она отмечает, что после крушения пассажирам пришлось почти час ждать приезда скорой и спасателей. Дозвониться до экстренных служб было практически невозможно. К тому же, никто не знал, где конкретно рухнул самолет.

В попытках узнать точную локацию крушения Надежда дозвонилась в справочную аэропорта, где о трагедии первой узнала диспетчер.

"Я говорю ей: "Где все? Где службы спасения?", а они даже не в курсе, что у них упал самолет. Только через 47 минут после падения подъехала машина, которая должна объезжать окрестности после нашего взлета. Приехала "Нива", в которой сидели двое мужчин. В этот момент супруг помогал выносить из салона людей, а я принимала детей. Помню, у меня на руках был чей-то четырёхмесячный ребенок. Где его родители — неизвестно. На улице дичайший холод. А эта машина, увидев нас, начала сдавать назад. Мы бежим за ней, кричим: "Стойте", силой останавливаем и закидываем туда детей... Картина была жуткая. У меня эти крики крутились в голове потом около трех месяцев. Я в ужасе просыпалась по ночам… Возле меня на снегу лежало трое детей со сломанными ногами, которые вообще не понимали, что происходит и просто кричали. Первую помощь оказывали пассажиры, которые меньше пострадали и те, кто смог перебороть стресс. Но были и те, кто стоял и просто не понимал, что происходит", — Надежда опять все больше и больше погружается в атмосферу трагедии.

Несмотря на полученный стресс и повреждения, девушка отказалась от госпитализации.

"Врачи провели все обследования и настаивали на срочной госпитализации. Я отказалась, сказала, что очень хочу к детям и обязательно пройду лечение. Попросила только выписать мне сильное успокоительное, потому что их не продают в аптеках без рецепта. Я заикалась около месяца после случившегося. Очень долго лечилась и элементарно не могла сказать "мама", — собеседница смахивает невольно навернувшуюся слезу.

После пережитой авиакатастрофы девушка так и не смогла перебороть страх полетов, как, впрочем, и вернуть потраченные на билеты деньги.

"Пыталась пересилить себя, но не могу. Муж летал после этого два раза, но теперь, когда он летит, я на флай-радаре отлеживаю полностью самолет. Не буду скрывать, страшно… До сих пор мы ждем возврат билетов. Я даже не знаю. "Бэк Эйр" подавали ответные иски, где настаивали на том, что билеты были невозвратными. Я согласна, что билеты были невозвратные, но меня то и не довезли", — не скрывает своего возмущения она.

Фото: Департамент по ЧС

"Возможно, со временем боль сотрется в памяти"

Еще одна пассажирка того самого рейса Ольга Девичинская говорит, что не знает, сможет ли она когда-нибудь еще раз сесть в самолет. Женщина ехала с мужем в Нур-Султан, чтобы отметить с друзьями новогодний корпоратив. Супруги не успели заранее зарегистрироваться на рейс, из-за чего им достались места в хвосте самолета. Как окажется позже, данное обстоятельство спасет им жизнь.

"Ничего не предвещало беды. Я не успела заранее зарегистрироваться на рейс, и когда мы с мужем ехали в аэропорт, переживала, что теперь нас посадят в хвосте самолета. Так и вышло — у нас был 18-й ряд. Наверное, нас это и спасло. Когда мы зашли на борт, я почему-то сразу почувствовала, что в салоне очень холодно. Как только самолет стал разбегаться, его стало трясти в разные стороны. Я еще у мужа спросила: "А что происходит?", он успокоил меня, сказал: "Подожди, ничего страшного, подожди, пусть разбег возьмет". Самолет опять начал пытаться взлететь и даже немного оторвался от земли. Было впечатление, будто бы он крылом что-то задел. Когда взлететь все-таки удалось, я прикрыла глаза и очнулась от крика женщины, сидевшей впереди меня: "У меня оторвалось кресло!", — вздрагивает от нахлынувших воспоминаний Ольга.

Фото: из социальных сетей.

Ольга говорит, что сразу после столкновения с домом, члены экипажа начали экстренно эвакуировать пассажиров, опасаясь, что самолет может взорваться.

"Когда мы уже стали выходить из самолета, чувствовали сильный запах керосина. Стюарды — молодцы. Там был парень, помогал всем, успокаивал, вытаскивал людей. Мы просто боялись, что все взорвется, поэтому в первую очередь эвакуировали всех живых. Через какое-то время, когда мужчины убедились, что никаких возгораний нет, мы стали разгребать людей из завалов. Самое страшное — это когда смотришь на человека, которого зажало железом в салоне, а боишься даже его поднять, потому что не знаешь, что с ним. Мы стояли в ступоре от безысходности. В аэропорту мы видели картину, как девушку вынесли на носилках и сразу закрыли её тело покрывалом. Муж спрашивает: "Как же так? Мы же выводили её из самолета, она еще жива была". Просто видимо произошел разрыв сердца. Честно, я сутки не могла говорить после трагедии. Это был ужас", — меняется в голосе женщина.

Ольга рассказывает, что медицинских бригад не хватало. Из-за этого оказать должную помощь всем пострадавшим не представлялось возможным. Вокруг творились хаос и неразбериха.

"Нас больше часа не выпускали из аэропорта. Ко мне подошла девушка из багажного отделения, предложила воды, а я даже стакан в руках держать не могла. Раненных было так много, что их даже осматривать не успевали. Помощь приехала очень поздно. Возможно, если бы спасатели и медики приехали раньше, жертв было бы меньше", — Ольга тут прерывается и замолкает на несколько минут.

Спустя год после трагедии Ольга Девичинская еще не уверена, что когда-нибудь сможет перебороть страх полетов.

"Возможно, со временем боль сотрется в памяти. Дочка говорит, что теперь мы никогда летать не будем. В следующем году мне нужно ехать в Россию. Наверное, придется ехать поездом", — выдавливает из себя женщина.

За все это время Ольга неоднократно пыталась вернуть деньги за несостоявшийся полет. Цена вопроса 120 тысяч, не считая потраченных нервов и пережитого стресса. Однако, несмотря на наличие решения суда, который обязал авиакомпанию выплатить потраченные за перелет деньги, своих средств пассажирка так и не получила.

"Если бы нам дали возможность попасть на пресс-конференцию Bek Air, нам бы нашлось, что им сказать. Люди остались одни со своими проблемами, руководство Bek Air вообще никакого внимания не уделило. Суд выигран, но непонятно, кто будет возвращать деньги за билеты. Такое впечатление, что про нас просто забыли", — горько констатирует Ольга Девичинская.

"Bek Air вообще не выходили на связь, как последние скотины"

Выжившая пассажирка рейса Z92100 Асель Абильдаева до сих пор не оправилась от увечий, полученных в результате крушения. После трагедии ей в прямом смысле пришлось учиться заново ходить, а спустя некоторое время врачи выявили у неё защемление позвоночника.

"Я помню все. Мы летели в Нур-Султан на корпоратив по работе. Проснулась в пять утра. Когда уже приехали в аэропорт, не было желания заходить в этот самолет, хотели уйти. Самолет был очень старым, выглядел как советский автобус. Все внутри было старое, желтое, еще удивилась, что он вообще куда-то летал. Там еще так холодно было внутри, даже куртки не снимали. Самолет очень долго стоял заведенным и дважды попытался взлететь. Показалось, что при взлете был легкий удар в хвостовой части или в районе шасси. Мы думали, что это нормально. Когда со второго раза самолет все-таки набрал высоту, недолго он полетел, конечно… была безумная тряска, а затем мы почувствовали, что самолет ударился обо что-то и начались разрушения", — голос девушки задрожал.

Фото: из социальных сетей.

По словам Асель, они вместе с мужем сидели у аварийного выхода и покинули разрушенный борт одними из первых.

"Аварийный выход открыл муж. Почему-то он был так спокоен, взял, открыл, сказал: "Выходи пока аккуратно". Я еще головой ударилась об эту дверь. Потом, когда вылезали через крыло самолета, уже тогда было видно, что сильно разбилась передняя часть самолета, сзади вроде все целое. У меня началась истерика, я позвала мужа и сказала, что нужно вытаскивать хотя бы детей, остальных очень сильно придавило домом. Все испугались, что самолет взорвется, потому что мы вылетели с полными баками. Муж начал вытаскивать раненных, а люди стали убегать… Только один стюард ходит, помогает. В 7:05 мы упали, в 7:10 стали вытаскивать людей", — рисует поистине апокалиптическую картину хаоса Асель.

Как и другие пассажиры того злополучного рейса Асель отмечает, что пострадавшим пришлось ждать приезда служб спасения и скорой помощи практически час.

"Это очень страшно, видеть трупы людей, которым вы уже ничем не в силах помочь. Звоним в скорую, она не приезжает. А пока скорая ехала, двоих пассажиров еще, наверное, можно было спасти. Там девушку придавило на пополам. Её сестра или кто-то еще над ней сидела и плакала. Я слишком отчетливо помню и не хочу это вспоминать… Нас обоих сразу забрали в БСМП. Мы долго сидели в приемном покое аэропорта. Я говорила, что никуда не поеду, пока всех остальных не заберут. Я вообще не хотела ехать в больницу, муж настоял. Я находилась в шоковом состоянии и мало ли, что могло потом произойти. Рядом с нами был мужчина, которому придавило ноги. Я сказала: "Пока его не заберут, мы никуда не поедем". В итоге, мы на последних скорых уехали. Приехали в больницу, лежали три дня, нам сделали обследования. Ноги болели, училась ходить снова", — нехотя добавила она.

Асель говорит, что до сих пор не может прийти в себя после трагедии, а боли в ногах по-прежнему не дают ей покоя.

"Я так и не поняла, как нас ударило. У нас очень долго болели ноги. Даже сейчас и у меня, и у мужа ноги болят, иногда судороги происходят. Если больше 20 минут постоять на улице, уже начинают болеть. У него еще и позвоночник теперь болит, потому что удар пришелся на весь корпус. Еще врачи говорили нам: "Это может вы сейчас не почувствуете, а через год…", а мы через месяц это узнали", — горько усмехнулась собеседница.

Асель Абильдаевой удалось получить компенсацию от государства в размере одного миллиона тенге, но и этих денег ей пришлось ждать больше месяца, и в некотором смысле добиваться через открытые письма в адрес Президента Касым-Жомарта Токаева.

"Выплатили ли нам компенсацию? С горем пополам. И то, государство. Мы написали письмо Президенту. У меня была нереальная истерика, потому что Bek Air вообще не выходили на связь, как последние скотины. Они даже не извинялись, не звонили никому, не спрашивали: "Как вы?". Их страховая компания вылезла только через неделю, когда уже им сказали в Правительстве. Весь январь я собирала подписи, отправили письмо на имя Президента, просили проследить за делом. И когда Токаев узнал о происходящем, нам выплатили по миллиону, тем, кого госпитализировали. А те, кто уехали домой в шоковом состоянии, их положением никто даже не поинтересовался. Есть люди, которые до сих пор деньги за билеты не могут получить. За билеты нам деньги "Santufei" сами вернули, сказали: "Мы с ними сами разберемся, а вам деньги вернем. Понимаем, что это несчастный случай". Директор "Santufei" позвонил и сказал "приносим свои извинения за задержку", и через месяц скинули", — девушка поежилась, воссоздавая реакцию страховых компаний.

Асель стала одной из немногих пострадавших, кому все же удалось перебороть ужасный страх полетов.

"У меня был ужасный страх. Муж говорит, "что теперь, всю жизнь бояться, что ли?", и мы полетели в Нур-Султан. Опять в холод, опять зимой", — со вздохом добавила она.

Фото: из социальных сетей.

"У меня жесткий страх полетов"

Всего на борту рухнувшего самолета находились 93 пассажира и пять членов экипажа. Трагедия произошла ранним утром 27 декабря. По одной из версий, воздушное судно, выполнявшее рейс Алматы — Нур-Султан, при взлете, врезавшись в бетонное ограждение, упало на стоящее двухэтажное здание в одном из поселков близ города. Пассажир того самого рейса Темирлан Кадауов в деталях помнит момент столкновения самолета с бетонным ограждением.

"Я сидел с левой стороны в самолете, и я видел, как самолет, не набрав нужной высоты стал сильно уходить вправо. В этот момент я посмотрел в правую сторону, и вижу, что правое крыло взрезалось в землю. Смотрю влево — там темно, а с правой стороны — земля. Резкий удар, свет замкнуло, я ударился головой о сидение, меня прижало к сидению и стало сильно трясти. Видимо, удар пришел на бетонное ограждение. Через некоторое время я открыл глаза, а передо мной нет самолета, открытая улица. Я не сразу разобрался, что вообще произошло", — собеседник показывает руками, насколько все было неожиданным.

Темирлан — один из немногих, кому авиакомпания вернула деньги за потраченные билеты, говорит, что по стечению обстоятельств, деньги ему вернули спустя несколько дней после выступления в СМИ.

"Помощь была только государства. Четыре миллиона тенге выплатили семьям погибших и по миллиону — пострадавшим. Но, мне кажется, что один миллион — это не та сумма, которой можно оценить весь стресс, пережитый из-за халатного отношения отдельных людей. По сей день авиакомпания не выплатила компенсацию за билеты всем пассажирам рейса. В первые дни после трагедии я дал несколько интервью телеканалам. Интересно еще и то, что из выпуска новостей мои слова о том, что авиакомпания не возвращает деньги пассажирам, вырезали, но в тот день мне поступила сумма билета. Возможно, это просто совпадение, а может быть, нет", — с тяжелыми паузами выдает фразы пострадавший.

Фото: Денис Кривошеев

После крушения Темирлан больше четырех дней провел в больнице с ушибом ног. Спустя год после трагедии парень несколько раз поднимался на борт самолета, но признается, что каждый из полетов оказывается для него вероятным испытанием.

"Я по сей день не отошел. Когда езжу с друзьями на машине, и кто-то поднимает скорость выше обычного, у меня организм начинает на это давать реакцию: тело потеет и в дрожь бросает. При холоде, в левой ноге появляется сильная боль. После того случая я летал на самолете четыре раза, но каждый из них был для меня настоящим испытанием. У меня жесткий страх полетов. Особенно трудно пережить момент взлета, стараюсь не смотреть в окно, потому что невольно начинается дрожь по телу. Такие же ощущения при посадке. Как-то летел один, без друзей и чуть сума не сошел. Поэтому последствия трагедии у меня еще остались", — нервно барабанит пальцами по столу Темирлан.

Фото: пресс-служба Комитета по ЧС.

Причины происшествия до сих пор не раскрыты

Неизвестно, когда мы узнаем истинную причину, вероятно, одной из самых страшных авиакатастроф в истории казахстанской авиации. На данный момент уже можно констатировать, что казахстанским властям оказалось недостаточно целого года для того, чтобы установить причины трагедии и виновных.

Между тем, в профильном ведомстве, отвечая на вопрос о том, почему расследование затянулось больше чем на год, отметили, что причина — всемирная пандемия и введением локдауна. Комиссия по расследованию авиакатастрофы не получила окончательный/утвержденный отчёт по результатам считывания и расшифровки бортовых самописцев и другие исследования авиационной техники от иностранных коллег, принимающих участие в расследовании.

"Комиссией по расследованию осуществляется работа по подготовке промежуточного (предварительного) отчета по результатам расследования с учётом недавно полученного отчета по моделированию катастрофы, подготовленного специалистами Королевства Нидерланды. Вместе с тем комиссией по расследованию получены результаты экспертизы горюче-смазочных и других жидкостей, имеющих прямое отношение к расследованию, а также заключения судебно-медицинской экспертизы", — сообщили в ведомстве.

Фото: Максим Морозов

В качестве основных комиссия по расследованию продолжает рассматривать три версии:

1. Воздействие внешних факторов (метеоусловия - сдвиг ветра либо спутная струя, обледенение ВС);
2. Человеческий фактор;
3. Отказ авиационной техники.