"Антикоррупционной службе стоит признать ошибку и закрыть дело" - обвиняемый в коррупции экс-замминистра энергетики

По словам Гани Садибекова, из-за ошибки антикоррупционной службы ему предъявлены обвинения в коррупции, а озера в Щучинско-Боровской курортной зоне остались без очистки.

В марте 2018 года антикоррупционная служба сообщила о задержании вице-министра энергетики Гани Садибекова и распространила видео, на котором запечатлен процесс изъятия у чиновника крупной суммы денег. По версии следствия, Садибеков вступил в сговор с руководством подрядной организации, чтобы похитить средства, выделенные на очистку озер в Щучинско-Боровской курортной зоне.

Следствие длится более 20 месяцев, а дело Гани Садибекова до сих пор не поступило в суд. Корреспондент газеты "Время" поговорил с подозреваемым и выяснил, почему борцы с коррупцией никак не могут завершить расследование, передает BaigeNews.kz.

Садибеков рассказал журналисту, что его задержали рано утром 1 марта, после того, как он проводил сына в школу. Сотрудники предъявили служебное удостоверение и постановление следствия. Мужчина был шокирован происходящим и до последнего не понимал, в чем конкретно его обвиняют.

После задержания суд санкционировал арест вице-министра. На время следствия его поместили в следственный изолятор. Это время Садибеков неохотно вспоминает, говорит, что в камере воняло и в минусовую погоду ему пришлось сидеть с открытой форточкой. Спустя 15 суток адвокаты добились изменения меры пресечения на домашний арест.

Когда Садибекова только задержали, было объявлено, что он получил взятку. Затем его стали подозревать в хищении, якобы Министерство энергетики оплатило фактически невыполненные работы по очистке озера Карасу.

"В первые дни следствия сумма ущерба варьировалась от 1,1 до 3,5 миллиарда тенге. Дело в том, что в 2017 году Министерство энергетики выплатило 3,6 миллиарда тенге компании, занимавшейся очисткой озера Карасу в Щучинско-Боровской курортной зоне. Было объявлено, что из этих денег якобы миллиард обналичили и похитили. Но точную сумму никто не мог назвать, потому что никаких ревизий, проверок или аудита до возбуждения уголовного дела не проводилось. На это обстоятельство обратил внимание суд, когда мне изменили меру пресечения на домашний арест. Я теперь уже понимаю, что изначально уголовное дело не могли завести без выявленной суммы ущерба. 

Но борцов с коррупцией это не остановило, им было достаточно того, что они на протяжении года с лишним проводили неглас­ные следственные действия, проще говоря, поставили мой телефон на прослушку, и на основании этих разговоров почему-то сделали вывод, что я причастен к тяжкому преступлению. Но только потом, после задержания и заявлений для прессы, была проведена экономическая экспертиза, подкорректировали обвинение, которое сводилось к тому, что я якобы присоединился к ранее организованной преступной схеме и придумал, как можно незаметно вытаскивать деньги из сложнейшего проекта", - рассказал подозреваемый.

Работы по очищению озер начали в 2014 году с Карасу, потому что его состояние уже представлялось катастрофическим. Спустя два года Садибеков занял должность вице-министра энергетики, курирующего вопросы экологии. Ему поручили взять на контроль проект по очистке озер, так как он реализовывался в рамках послания президента.

"До этого проекта в Казахстане использовался самый примитивный способ: на баржу загоняют экскаватор, который вычерпывает грязь со дна. По сути, это даже не очистка, а углубление водоема. В нашем случае технология очистки была выбрана самая прогрессивная и передовая. На озеро запускался плавучий земснаряд немецкого производства, который всасывал со дна ил вперемешку с водой - эта смесь называется пульпой, а затем передавал ее по трубе диаметром 20 сантиметров и длиной полтора километра прямо на очистной завод", - поделился Садибеков.

Техника была немецкая, работали на ней иностранцы из Словакии, а генеральным подрядчиком была казахстанская компания. Общая сумма, выделенная на очистку всех трех озер, превышала 23 миллиарда тенге, сообщил бывший вице-министр:

"При этом меня обвиняют в том, что я якобы провел незаконную корректировку проекта для увеличения его стоимости, а потом уже по завышенной стоимости подписывал фиктивные акты выполненных работ. На самом деле после корректировки стоимость проекта не увеличилась, а, наоборот, уменьшилась на 86 миллионов тенге. Стоимость работ по очистке одного кубометра гидросмеси снизилась с 2370 до 550 тенге. Также из стоимости проекта были исключены работы по ультрафильтрации, что дало экономию около 700 миллионов тенге".

Обвинение построено на судебной строительно-экономической экспертизе, проведенной частным экспертом. Он сделал вывод, что оплата услуг подрядчика проводилась по неправильным расценкам, поэтому произвел самостоятельный расчет и вывел сумму ущерба - 2,7 миллиарда тенге.

Подозреваемый же говорит, что замеры воды и ила проводили словаки, они специально приезжали в Казахстан и взяли пробы на озере Карасу в январе 2016 года. В обвинительном акте указано, что эти выкладки и расчеты Садибеков использовал в своих преступных целях, хотя он был назначен вице-министром только в мае 2016 года.

"В январе 2016 года я еще работал заместителем акима Павлодарской области. Я тогда ничего не знал не только о проекте, но и о словаках и их лаборатории, однако каким-то образом, получается, вошел в преступный сговор с подрядчиком. К слову, отношения с подрядчиком были натянутые - они на нас постоянно в суд подавали, мы их заставили часть денег вернуть за 2015 год, а за 2016-й не заплатили им 1,6 миллиарда тенге, потому что провели батиметрию и установили, что объемы, указанные ими в актах, не выполнены. По этому поводу они везде жаловались, в суды на нас подавали, а потом мы вдруг стали соучастниками преступления".

В августе 2018 года следственный суд Нур-Султана усомнился в экспертизе частного эксперта и обязал антикоррупционную службу провести еще одну судебную строительно-экономическую экспертизу, но ее так и не провели.

"Говорят, что нет методики ее проведения, нет специалистов. Кстати, мои адвокаты заказали заключение строителей-экономистов и экспертов-строителей. Это заключение полностью исключает ущерб при проведении работ на озере Карасу, но следствие признает его недопустимым доказательством. Только в суде нам удалось отменить это незаконное постановление следствия и вернуть доказательство в материалы дела. И таких незаконных действий со стороны следствия масса", - отмечает бывший вице-министр. 

Сторона защиты неоднократно предлагала борцам с коррупцией поехать на Карасу и провести следственный эксперимент, но следствие отказалось от такого предложения. В итоге технику для очищения разобрали и увезли в Европу. Проект свернули из-за уголовного дела, озера больше не чистят.

"В деле есть сотни часов разговоров, записанных при проведении негласных следственных действий (НСД). Я восемь месяцев их слушал, когда нас допустили к ознакомлению с материалами уголовного дела. Я действительно обсуждал с подчиненными проект, поскольку он находился на особом контроле руководства. При этом в НСД нет никаких разговоров, где мы бы обсуждали способ хищения или раздела денег", - заявил Садибеков.

Со слов Садибекова, Генеральная прокуратура в этом деле приняла сторону Антикоррупционной службы: 

"В нашем случае могу только с сожалением сказать, что Генеральная прокуратура полностью поддерживает антикоррупционную службу. Я считаю, что лучший выход - это признать антикоррупционной службе, что никакого хищения не было, и прекратить дело. Я много лет провел на госслужбе и даже не догадывался, что у нас именно так расследуют преступления. У меня ощущение, что тогда, в начале 2018 года, кому-то было выгодно упечь меня за решетку, вот и придумали поднять тему с этими озерами. Сейчас, когда во всем разобрались, органы уже не могут остановиться и отыграть назад. Борцы с коррупцией, как я понял, свои ошибки признавать не умеют. Ну а мне деваться некуда - я буду бороться до конца и отстаивать свою невиновность".

Он также обратил внимание Агентства по противодействию коррупцию на тот факт, что его вина еще не доказана, поэтому сотрудникам этого ведомства не стоит забывать о презумпции невиновности и называть его коррупционером.